Бог не проходит мимо

Мимо верхом на осле проехал старик в серой каракулевой папахе, все опять стихло. Алена кусала губы от волнения.

Наконец показался автобус — старый, потрепанный «ЛиАЗ», из кабины вылез загорелый водитель с черными, как смоль, усами и неспешно направился к хозяину магазинчика, который только что открыл его и что-то раскладывал на прилавке. Мужчины закурили и беседовали минут пятнадцать, женщины смиренно стояли возле закрытых дверей автобуса, ожидая возвращения неторопливого водителя. Когда же тот соизволил открыть двери, началась такая же неспешная процедура обилечивания пассажиров, возня при посадке и долгие поиски сдачи.

Дольше всех он занимался с Аленой, дотошно разглядывал ее пятисотрублевку, шарил по карманам в поисках сдачи, ворчал и бросал недовольные взгляды в ее сторону. Алена начала заметно нервничать, лоб ее покрылся испариной. Наконец все закончилось, и тронулись в путь.

Ехали медленно. После дождя дорогу во многих местах подмыло, старенький автобус подбрасывало на ухабах, двигатель натужно пыхтел, преодолевая препятствия. Потом почти встали: дорогу перегородило огромное стадо овец, уши у них были выкрашены розовой, зеленой и синей краской. Два чабана в бурках, словно сошедшие со старинных литографий, что-то орали друг другу, колоритно размахивая руками, как будто не могли поделить стадо, овцы блеяли и сбивались во все более плотную кучу. Овец кое-как растащили, автобус тронулся и стал медленно ползти, пробиваясь сквозь серые густые овечьи облака.

Дорога шла вдоль все той же реки, раздувшейся и порыжевшей, словно от злости, после прошедшего ливня, по бушующей стремнине которой неслись вырванные с корнем деревья. Высоченные, почти отвесные склоны нависали над самой крышей автобуса, вдали виднелись снеговые шапки макушек гор.

Проехали несколько мостов и два тоннеля, казалось, этому путешествию не будет конца. Солнце стояло высоко, и Алена понимала, что старуха ее хватилась и скорее всего ее уже ищут. От этих мыслей и непрерывных толчков, и тряски начинал болеть живот. Алена сидела на заднем сиденье, обхватив живот руками, и непрестанно молилась. Женщины в автобусе молчали, лишь изредка перекидываясь между собой односложными фразами, а гусиные головы, торчавшие в проходе, иногда подавали голос, похожий на шепот или бормотание.

Наконец показался знак, расстрелянный из ружей, дырявый, как решето, на котором едва прочитывалось название населенного пункта — Н. Дыхой. Потянулись однообразные серые улицы, все еще мокрые после прошедшего ливня, проехали белую мечеть с минаретом, украшенным, как новогодняя елка, веселыми зелеными гирляндами, мигавшими, наверное, еще с ночи.

Автобус с трудом втиснулся на главную площадь, которая представляла из себя базар и автобусную станцию одновременно. Вся площадь была запружена толпами хаотично движущихся людей, повозками, машинами, телегами. Пассажиры вышли и мгновенно растворились среди гудящей и кричащей толпы.

Алена, отвыкшая за это время от людей, тем более от толпы людей, растерялась. Кругом, как встревоженный улей, на разные голоса гудел базар, многочисленные продавцы прямо на ходу предлагали свой товар. После тишины гор у нее закружилась голова. Животные блеяли и мычали, разноцветные овечьи шкуры висели на специальных шестах, тут же громоздились ящики с овощами и фруктами, кудахтали куры в клетках. Откуда-то доносились запахи жареного мяса, перегоревшего масла, свежевыпеченных лепешек и пряностей. В носу защекотало от резких непривычных запахов. Толпа гудела и толкалась, наступали на ноги, задевали корзинами и тележками. Алена медленно продвигалась в сторону, где виднелись крыши нескольких пыльных автобусов.

Автобус на Нальчик отправлялся через пять минут — это была удача.

Забившись в самый дальний угол, Алена почувствовала облегчение, затеплилась надежда на благополучный исход. Через час пути Алену начало клонить в сон, усталость от нечеловеческого напряжения ночи навалилась, как бетонная плита. Алена заснула тревожным сном, ей казалось, что она бежит сквозь дождь и падает куда-то в темноту. От каждого такого падения она вздрагивала и вновь просыпалась, чтобы мгновенно заснуть снова.

Проснувшись от очередного толчка, Алена не сразу поняла, почему автобус стоит, но, когда увидела происходящее, ужас объял ее. Это был конец, все надежды рухнули в одно мгновение, не оставив следа. Дорогу перегородила забрызганная грязью серая «Волга». В открывшуюся дверь автобуса поднимался Ахмет.