Бог не Желает (ЛП)

Вот необходимый самообман - верить, что вещи не могут меняться до неузнаваемости. Приветствовать новый день, словно это тень, отброшенная вперед днем вчерашним. Так мы куем звенья цепи, которую зовем своей жизнью.

Но случается миг, когда мир являет новое лицо, когда цепь изгибается, путаясь и спутывая нас, когда дождь становится огнем, вода камнем, земля морем, а нам приходится принять самую неприятную из истин.

Неразрывность - иллюзия. Незримые силы работают ради своих целей. Вот в такой день я стал одним из многих, узревших распад моей нации, столкновение миров. Соседи оборачивались демонами. Мужья стали тиранами, дети - немыми жертвами, лишенными всякой надежды, а жены с матерями стояли островами в море бурь, но вода вздымалась всё выше. Перемены не были природной катастрофой, хотя и до нее было недалеко. Смерть стала смыслом, смерть обесценивала всякий разум, смерть едва ли замечали.

Нация зависит от верований, краеугольных камней мифологии, на коих покоится здание веры. Циник подобен убийце мифов, неустанно подрывающему достоверность всего честного и прямого. Он живет лишь настоящим, не веря в грядущее и отрицая прошлое. Мертвы уничтожающие глаза, пусты горькие слова, неутомимы кулаки, разбивающие лица страдальцев. Циник - мучитель и жертва. Но среди груд трупов вы их не найдете, ничто не подскажет вам, что первые слова гибели исходили от них. Все, что дальше, было потоком потерь и отчаяния, ибо они порождают желание вырвать из души ядовитые семена - и швырнуть вовне.

Увы, порожденная ими перемена мира не пощадила ни одного из них.

Предисловие к книге "Мятеж, или История распада", Сирин бен Иллант

Фолибор поднял руку, начав загибать пальцы. - Штырь, Омс, Бенжер, Дай, Аникс Фро и.... - Он хмуро хмыкнул. Но лоб тут же расправился, поднялась вторая рука. - Водичка. Кого упустил?

Кожух задумался, неторопливо почесывая в глинистой бороде.

Капрал Снек тихо выругался и сказал: - Хватит трепа, вы двое. Мы знаем, кого потеряли. Да, Фолибор, можешь досчитать до пятнадцати. Изображать идиотов - у вас, тяжелой пехоты, это стало второй натурой. Уже хочется вогнать тебе топор в черепушку. Так что кончай и дай нам погоревать, ладно?

Фолибор вздохнул и пошевелил плечами, глядя на Кожуха. Тот ответил так же.

Их баржа была заполнена наполовину. Последняя, время совсем вышло и пришлось рубить канат. Как раз тогда потоп ударил и перелился через стены Кулверна, круша дом за домом, и внезапный подъем заставил дюжину Теблоров и морпехов вывалиться за борт. Больше их не видели.

- Оставь, - сказал сержант Муштраф, следя за бурным, полным мусора разливом. - Мы знаем лишь, что их нет на баржах. Штырь с Омсом, да, у них не было ни шанса. Надеюсь, ушли быстро. Остальные? - Он мотнул подбородком, указав на воду, и замолк.

Небо над головами было серым и низким. Иногда плескал дождь, неся вкус соли. Что до потопа, вода была заметно соленой и жутко холодной.

Остальные баржи они потеряли из вида ночью и плыли одиноко, менее пяти сотен ободранных Теблоров и людей - соотношением четверо к одному. Батальонам крепко досталось. Половина Четырнадцатого легиона потеряла боеспособность. Ни доспехов, ни припасов, даже ни одного меча.