Бог не Желает

"А я свободен никого не убивать. Свободен щадить чужую жизнь. Свободен помнить все жестокости и ничего не делать. Свободен уморить этот меч жаждой".

На грядущей заре он пойдет с множеством бывших рабов, но ощутит горькое одиночество. По команде Селан Ардал помчится в битву, словно прикованный к воинам слева и справа. Цепи потащат его вперед среди испуганных криков и кровожадных воплей.

Ему хотелось рыдать. В уме явилось лицо Рента, словно видимое через стену воды. Детали размылись и он уже видел лицо Карсы Орлонга, которого встречал в юности, в Доме Ожидания. Он помнил и ночь, когда Карса сбежал, только чтобы быть пойманным. Рабы говорили о нем неделями, если не месяцами. Рискованно сажать на цепь дикого зверя, толковали они. "Урид, чему тут дивиться. Конечно, долго он не протянет. Смерть станет ему свободой, и никогда не поклонится он хозяину. Вот проклятие сюнидов - мы слишком цивилизованы.

Ведь в цивилизации почти каждый - раб. У рабов есть рабы и так далее..."

Но Карса Орлонг не умер. И не встал на колени, сдаваясь судьбе. Он был рабом и стал богом.

"Что ты сказал бы, Карса Орлонг, на вопрос о свободе?"

При случае Велок задаст ему вопрос. Подозревая, что уже знает возможный ответ. "Лишь боги ведают смысл свободы, Велок. Предо мной все в цепях. Но я не бог рабов. Не стану богом рабов. Сила моя в том, чтобы видеть незримые цепи на всех вас, и не твердите о свободе. Так что я спрошу в ответ, Велок: что нужно сделать, чтобы удостоиться моего взгляда?

Когда вернешься свободным от всех цепей, я встречу твой взгляд. Вот почему, Велок из Сюнида, я бог нежелающий".

Велок вздрогнул, чуть не упав с древесного ствола. Он задремал, меч тяжким грузом лежал на бедрах. Тот голос в грезах... "ах, странный сон, странные слова, странное... томление".

Он ощущал слабость. Ощущал смущение. Он был одинок среди сородичей. Он был поистине жалким Теблором.

Лейтенант Ара вместе с Балком въехала в городок. День угасал. Здесь было тихо, последние жители бежали на юг, перегруженные фургоны сопровождали семь рядовых мазаланской армии.

Она знала, как трудно сдерживаться Балку. Спица подбивала его на последнем совещании. Послать отряд, устроить бойню на южной дороге. Но Балк лишь покачал головой.

Пришлось Аре объяснять Спице, Шугалу и Крику: - Придет время. Они не доедут до Кулверна. И мы здесь не чтобы резать горожан. Наша задача - устранить военное присутствие малазан.

- Регуляры...

- Не важны, Спица.

- Хочу голову Благой Ролли.

- Почему? - спросила Ара.

В мутных глазах мелькнуло смущение. - Потому, - сказала Спица. - Она знаменита. Вот почему.

- Хочешь омыть лицо в ее сладкой славе?

- Довольно, - бросил Балк, вставая и подбирая перчатки. - Время разговора с капитаном Грубитом. Лейтенант, вы со мной.

Не обращая внимания на злобный взгляд Спицы, Ара поднялась. В шатре было душно, ей хотелось глотнуть холодного воздуха.

Шугал сказал: - Мудро ли это, капитан? Вас могут убить.

Балк помедлил, воздевая брови. - Уверяю, сержант, наш загадочный альянс продлится. Нет, капитан не убьет меня. Хотя, возможно, захочет поторговаться. - Он пожал плечами. - Еще не встречался с ним официально. Всё через Штыря. Пришло время оценить вражеского командира.

И теперь Балк и Ара направляли скакунов к внутренним воротам.

- Итак, - сказала Ара, - ты взял ее в койку. Полагаю, лучший способ присматривать?

Балк глянул искоса. - Взял?

- Нет? Она сидит там целыми ночами...

- Пьяная до бесчувствия, в кресле. Думаешь, я заинтересуюсь женщиной такого сорта?

Ара отвела взгляд и вздохнула. - Ладно.

- Шугал ждет, что первый шаг сделает Спица. Пока она со мной, Шугал не будет действовать.

- Ты рискуешь всем.

- Надеюсь, не тобой.

Ара позволила губам крепко сжаться. - Мог бы предупредить.

- Если бы верил, что ты можешь усомниться, Ара - предупредил бы.

Умел он переворачивать вещи, ее Балк. От негодования к стыду, после нескольких слов. Ей оставалось лишь бичевать себя за гнусные сомнения.

Они подъехали к воротам, но ни один морпех не вышел навстречу. Посты были оставлены, улицы безлюдны. - Забавно, - сказал Балк. - Мне не казалось, что они ничего не замечают.