Бог Непокорных

Я вошел через врата противоречий — не лучший, как вскоре выяснилось, выбор, но на тот момент, когда я его совершал, все прочие альтернативы казались еще худшими. Лицемер проник сквозь врата абсурда; Палач и Кукловод выбрали врата распада и повторения: каждый из них, как и я, счел лучшим выбрать то, что в силе Безумца было максимально приближено к его собственной силе — и каждый, как и я, ошибся, потому что в итоге Безумец, обратил наши собственные силы против нас.

За гранью бытия, там, где начинался хаос и бред, высилась исполинская цитадель, внешний вид которой беспрестанно менялся: одни элементы здания превращались в другие, цвета сменяли друг друга, фактура варьировалась от привычного камня и дерева до стекла, железа, земли, кожи, полотна и более экзотических материалов; внизу бурлил океан, шел косой дождь, а небо расцветало фантастическими узорами. Я произнес Имя Пути, и тотчас возник призрачный мост, ведущий к вратам цитадели; врата казались единственным входом в нее, однако каждый входящий видел свой мост и свои врата. Я двинулся вперед, но сколько бы я не шел, мост не становился короче — казалось, каждый мой шаг увеличивает его длину на ровно такое же расстояние. Цитадель сопротивлялась любым попыткам навязать ей внешний порядок; созданная из силы Князя, она отталкивала или поглощала все постороннее, что было ей чуждо. Любопытства ради я оглянулся, желая узнать, как выглядит отсюда то место, через которое я проник в безумие.

Оказалось, что вход представляет собой огромную, похожую на остров, голову Малта: голова шевелилась и, кажется, что-то говорила, но слышно было плохо, поскольку мост выходил из затылочной ее части.

Когда я повернулся обратно — цитадели не было, передо мной снова была огромная голова и упиравшийся в нее мост; еще один поворот, и еще, и еще: картинка оставалась прежней: Безумец раз за разом отталкивал меня, разворачивал в обратном направлении. Тогда, не отводя взгляда от выхода из этого абсурдного царства, я сделал шаг назад, другой и третий; чувство опасности кричало, что таким образом я легко попаду в любую ловушку, расставленную силой Сумасшедшего Короля, но я продолжал идти спиной вперед. Временами ощущение угрозы становилось непереносимым, и я знал, что рискую, соглашаясь — пусть и на время — играть по правилам Безумца, но я не хотел применять ни Имена, ни собственную силу для того, чтобы пробивать себе путь уже на этом, самом раннем этапе; позже, несомненно, придется это сделать, иначе Цитадель попросту растворит меня в себе.

Пятясь, я выпустил из своей спины несколько отростков, которые должны были ощупывать путь, однако, отростки ощутили только пустоту — при том, что каждый раз, когда я делал шаг назад, вместо пустоты моя нога опускалась на камень моста. Безумец играл с моим восприятием, а ведь я даже еще не вошел в Цитадель. Здесь концентрация его силы была еще слаба, но чем больше пройдет времени, тем в большей степени эта сила сумеет на меня повлиять — а это означало, что моя идея не пробиваться в глубь Цитадели за счет грубой мощи — по крайней мере, на раннем этапе — не так уж хороша, как мне поначалу показалась.

В этот момент моей фигурки на алтаре коснулся Истязатель, я ощутил его так, как будто бы он стоял рядом и одновременно — находился где-то внутри моей головы: отчасти, теперь он мог видеть и чувствовать то же, что и я. И я в какой-то мере также ощутил его мысли и настроение — отчего мне еще труднее стало воспринимать его как самого старшего из нас, как того, кто некогда выполнял роль наместника Темного Светила и нашего лидера — сейчас он скорее казался юнцом и человеком по большей части своего мысленного и духовного строя, чем первенцем Горгелойга.

«Что у остальных?» — Поинстересовался я.

«Лицемер и Кукловод еще на мосту, — ответил юноша. — Палач пробился к воротам.»

Как и следовало ожидать: Палач не захотел играть с Сумасшедшим Королем в его странные игры и стал продвигаться к цели за счет одной только своей силы. Может быть, стоит последовать его примеру? Иначе монотонному движению по мосту не будет конца.

«Я собираюсь применить яд, искажающий восприятие, — сообщил я Заль-Ваару. — Не знаю, что ты ощутишь, находясь со мной в эмпатической связи, но лучше не рисковать. Не трогай мою куклу какое-то время.»

«Хорошо.» — Ощущение связи пропало.

Тонкие энергии моего естества пришли в движение: моя магическая сущность представляла собой лучшую алхимическую лабораторию в Сальбраве. Было выделено несколько ядов, затем я смешал их в гремучий коктейль, выделил эту смесь в собственном рту и проглотил.