Бог. Новые ответы у границ разума

В конце концов единственные объекты желания, которые не сводятся к другим, более общим объектам желания и о которых, следовательно, можно в самом деле сказать, что они желанны исключительно сами по себе, – это немногие универсальные, безусловные и в высшей степени абстрактные идеалы, которые, согласно несколько антикварной метафизической лексике, называются «трансценденталиями». Традиционно говорится, что это предикаты или свойства, которые так или иначе приложимы ко всем существующим вещам, потому что они являются сущностными аспектами существования как такового: это внутренние совершенства бытия в его полноте. Есть и чисто онтологические трансценденталии, такие как бытие и единство, и критические, или «критериологические» трансценденталии, такие как истина, добро и красота; в конечном счете, однако, они отличаются друг от друга только концептуально, с нашей ограниченной точки зрения, но сами по себе полностью конвертируются друг с другом, и каждая из них есть всего лишь одно из имен единственной реальности бытия. Однако точные схоластические перечисления и определения различных трансценденталий меня здесь не касаются. Меня интересует простое, но ключевое понимание того, что наш опыт реальности на самом деле имеет трансцендентную структуру. Наш разум и наша воля абсолютно необходимым образом связаны с бытием – со всем, что существует, и с самим бытием – всегда в формах, предусмотренных определенными абсолютными ориентациями воображения, желания и (за неимением лучшего слова) веры. Какую онтологическую или метафизическую субстанцию мы ни пожелали бы подвести под столь необъятные обобщения, как истина, добро и красота, сама форма сознательной интенциональности всецело определяется ими; они представляют собой абсолютную ориентацию для мысли, тот горизонт бытия, о котором я говорил ранее, к которому всегда обращен разум и по отношению к которому каждый конечный объект находится в четких и ясных пропорциях, на отдаленной дистанции в рамках феноменального мира.

Я не говорю здесь, однако, о том или ином настроении или частном расположении, о которых нужно постоянно помнить. Это не тот случай, когда в каждый момент опыта человек сразу осознает, что ищет истину, добро или красоту в их трансцендентной полноте. Призвание ума к абсолютным целям – не более простое психологическое состояние, чем единство сознания – простое условие психологической целостности; в обоих случаях речь идет о трансцендентальном состоянии мысли, которое в некотором смысле логически предшествует конечной идентичности и различным импульсам эго. Исчезающая точка внутренней согласованности и простоты ума встречается с исчезающей точкой высших ценностей мира; взгляд апперцептивного Я внутри обращен к трансцендентному «тому», которое навсегда за пределами; и ментальный опыт – опыт Я или мира вне Я – формируется в отношениях между этими двумя «сверхъестественными» полюсами. Рациональный разум способен познать реальность в полноте, благодаря своей исключительной способности выходить за пределы каждого объекта опыта и тем самым постигать этот объект в рамках более емких концептуальных категорий; а в конечном счете разум знает мир в целом, потому что он всегда уже – в своих интенциях – превзошел этот мир. Сознание содержит природу как полную и убедительную реальность, потому что оно вышло за пределы природы. И разум обладает способностью понимать и судить, потому что он послушен абсолютным ценностям, которые нигде в физическом порядке не проявляются как конкретные реальности. Подобно тому, как контин-гентность нашего существования указывает в конечном счете на некий безусловный источник бытия, так и контингентность наших желаний указывает на безусловные финальные причины. И, опять же, независимо от того, верите ли вы, что эти ценности являются в каком-то смысле актуальными, онтологическими составляющими реальности, или верите, что они лишь удачные иллюзии, которые каким-то совершенно невероятным образом возникли из гипертрофии нашего животного мозга, именно в силу их трансцендентности по отношению ко всем конечным условиям, они и дают нам мир. Как всегда, мы приближаемся к природе только через интервал сверхъестественного.

II