Бог одержимых (сборник)

Михаила Ломакина вы знаете. Турне-гастроли, Ломакин с оркестром, Ломакин без оркестра, музыка по мотивам импровизаций Ломакина… Да… Только на его концерты я не хожу. Плачу, блин! Стыдно. Хорошо новые записи он мне регулярно присылает. Раз или два в месяц запираюсь у себя в кабинете, — слушаю. Семейство моё не вмешивается. Они думают, что это я так к своим выступлениям готовлюсь…

Ну, а я, в отличие от Михи, по заграницам стараюсь не шастать. Ну, его… Мне и моего театра, здесь, в Москве хватает. Рисуюсь под иллюзиониста-фокусника. Театр Николая Заноизина! Сегодня и ежедневно! Последнее представление! Спешите сегодня, иначе придётся смотреть завтра! Полёты под куполом! Феррари из воздуха…

Верят!

Тем более, ещё ребят пригласил. Ну, эти-то настоящие! Профи! Я как на их реквизит гляжу — дурно становится. Химия-механика-оптика…

Зато среди них легче затеряться. Правда, в последнее время они сами коситься начинают… Мне-то никаких приспособлений не нужно…

Что? Думаете, можно было и лучше своим талантом распорядиться?

Да Господь с вами! Возьмите себя в руки. Мы же взрослые люди: что вы хотите от слесаря третьего разряда, без всякой надежды дорасти до мастера?

Слёзы Сипахи

…и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные.

Откровение Иоанна, 13:1

Когда газовоз "Рудольф О'Ган" отошёл от места швартовки метров на тридцать и, попирая мутно-голубое небо белоснежными куполами, дал полную нагрузку на винт, Ибрагим Малик коротко рассмеялся.

— Что насмешило тебя, дорогой? — спросила Мария.

— Представил себе, как мы выглядим, — ответил Ибрагим. — Смешно: два рослых пингвина в капюшонах и респираторах. Хорошо ещё, что ручками не машем…

— Не думаю, чтобы на нас кто-то смотрел, — рассудительно заметила она. — Две серые фигуры в средствах химзащиты… вот если бы я им показала свою задницу…

— Если бы ты им показала задницу, мне бы пришлось им всем отрезать головы, — недовольно пробурчал Ибрагим, но уже через секунду совсем другим тоном добавил: — Зато ты можешь показать её мне.

— Ещё не насмотрелся? — она повернулась к мужу.

— Не уверен, что твоя задница может надоесть.

— Пикник?

Ибрагим замешкался с ответом:

— Нужно сделать замеры и отправить отчёт…

— Два часа, — в её голосе послышалось разочарование. — Плюс час на дезактивацию-раздевание-одевание. Плюс полчаса переход… Ты же не остановишься, пока не отплывёшь от душегубки миль за десять. Уже будет холодно. Я не успею искупаться.

— Это не "душегубка". Это — кормилица! И отчёт…

— Ты обещал! — она топнула бахилой по тронутой ржавчиной палубе.

"Каблучком и по дереву было бы звонче, — подумал Малик и улыбнулся: — Шайтан-девушка! Если б Аллах не хотел, чтобы мужчины слышали капризы своих женщин, Он бы не делал их такими красивыми…"

— Тогда жди у катера. Я схожу за едой.

— Корзину я уже собрала, милый, и отнесла на яхту. Ещё утром, когда "Рудольф" дал подтверждение о подходе.

Ибрагим покачал головой: "Хорош бы я был, если б настаивал на отчёте…"

— Что-то не так, дорогой?

— Смог сильнее обычного, — сказал Малик.

Они вдвоём повернули головы к уходящему судну. "Рудольф О'Ган" был уже в кабельтове от баржи. Верхние полушария куполов, выступая из ядовитого облака, празднично сверкали десятью полумесяцами. Белый шлейф пара, которым турбины газовоза расстреливали нерадостное небо, лишь на мгновение приподнимался над трубой, чтобы тут же бессильно улечься на чёрную воду. От этого казалось, что судно оставляло за собой блестящую дорожку, по которой можно было пробежаться и даже догнать уходящий к Босфору теплоход.

— Пар вязнет в сернистых испарениях, — согласилась Мария. — Но это не может помешать нашей культурной программе!

— Нет, конечно!

Упоминание о "культурной программе" прибавило Малику бодрости, и, не говоря больше ни слова, он двинулся к восточному борту, где в тисках причального захвата замер прогулочный катер. Мария за эти сто метров перехода от одного борта к другому успела разозлиться на мужа: всё-таки европейская женщина привыкла идти рядом с мужчиной, а не следовать за ним. Но когда Ибрагим, галантно подал ей руку и помог перейти на яхту, она быстро забыла об обиде. Они поднялись на спардек, а с него на мостик.

Ибрагим по радио развёл губы тисков в стороны — катер качнуло на волне. Маша крепче взялась за поручни, а Малик запустил двигатель, скупо глянул на шкалу осадки баржи и отошёл от насосной станции.

Мария обернулась к плавучему острову: угловатое нагромождение палуб и надстроек. Один из семи столпов развивающейся энергетической базы черноморского региона. Генераторная, насосная, ожижительная… высокий горб склада реголита с надписью на арабском: "Мириам"… а там баки для жидкого водорода. Сейчас сухие…