Бог огня

Она бросилась следом, догнала его, схватила за рукав. Впереди в дыму кто-то истошно кричал, вся улица была усеяна битым стеклом и какими-то бесформенными обломками.

Она обо что-то споткнулась и упала на асфальт. Встала на четвереньки, отползла вбок и тут увидела предмет, о который споткнулась: это была оторванная по локоть рука. На запястье светился золотистый штамп.

Она не понимала, что с ней происходит, — просто стояла на четвереньках и смотрела на золотой кружочек.

Дождь смывал с него кровь. Часы, подумала она, это просто часы. Секундная стрелка с мелким, едва различимым подергиванием упорно шла по кругу.

После этого они еще минут двадцать молча сидели в машине, глядя на струившуюся по лобовому стеклу воду.

— Знаешь, о чем я подумала там, когда сидела на асфальте?

Б. О. едва шевельнул бескровными губами:

— Ты еще сохраняла способность о чем-то думать?

— Да, — с удивлением ответила она и помолчала, прислушиваясь к себе. — Да, конечно! Я думала только об одном. Одна-единственная мысль сидела в мозгу, как заноза.

— И какая?

— Я почему-то думала про его часы.

— Что?! — изумился Б. О. — И что ты о них думала?

— А хорошая же это вещь «Ролекс»!

Б. О, вздрогнул, медленно повернулся в ее сторону, приоткрыл рот — у него был ошеломлённый вид, будто он вдруг лишился дара речи. Потом он опять наклонился вперед и уперся лбом в баранку, искоса поглядывая на Басю.

— Знаешь… — тихо сказал он, — а ведь я тебя начинаю побаиваться.

Глава 4 «А КРОМЕ ТОГО, ЖАЛУЮ ВАС РЕКАМИ, РЫБАМИ И ЛЕСАМИ, КАК ВЫ ТОГО ЖЕЛАЛИ»

1. Этюд в голубых тонах

— Алло, Аркадий Борисович? Это Вартан.

— Надо же, какая досада… А я-то думал, что меня в столь поздний час беспокоит Билли Клинтон по старой дружбе. Знаешь, мы как-то по пьянке пересеклись с ним в сауне с девками. И он обещал мне подарить свои запонки. Не подарил, зажал. Говорят, он жмот.

— Вам бы все шутить…

— Да и у тебя голос не грустный… Случилось что-нибудь веселое?

— В общем, да… Пиротехник, как вы и предполагали, нас кое-куда вывел.

— Пока не смешно. Куда?

— Во-первых, к одному парню, компьютерщику.

— Хакер?

— Да нет, ничего серьезного. Приторговывает информацией об абонентах телефонных номеров. Чем черт не шутит — может, стоит этого деятеля тряхнуть?

— Почему бы и нет? Береженого Бог бережет. Еще что-то?

— Но главное — он нас вывел к этой сволочи, которая отправила в Профибанк факс с предложением купить информацию по уплывшему кредиту. Помните?

— Разумеется. Директор этой вшивой лавочки, которая входила в наш холдинг. И где он отыскал этого мужика?

— Мужика он не отыскал.

— Не понял.

— Приеду — расскажу. Вы просто обхохочетесь.

* * *

На поиски дома, обозначенного в адресных реквизитах сторон, подписавших контракт, они отправились в середине дня. Басе нужно было на минуту заскочить на работу — Б. О. свернул на набережную, чтобы не вязнуть в закупоривших центр пробках.

— Открой окно, — попросила она. — Может, хоть от реки свежестью пахнёт.

Не пахнуло.

— Притормози. А то меня от этой духоты просто мутит.

Они вышли из машины, облокотились на чугунные перила, долго смотрели в желто-серую, подернувшуюся масленой радужной пленкой воду. Река лежала неподвижно, бездыханно, как утопленник в гранитном гробу. Среди щепок, конфетных фантиков и прочего мусора, прибитого к берегу, плавала дохлая рыбка.

— М-да, — мрачно заметил Б. О. — Нас жалуют реками и рыбами, как мы того желали.

— Контекст? — вяло усмехнулась она. — А про флору в твоем контекстуальном исследовании ничего не сказано?

— Флору? — удивленно поднял он бровь. — А к чему ты это?

Она кивком указала через плечо. На противоположной стороне улицы, там, где веки вечные тянулся угрюмый бетонный забор, теперь буйствовала полыхавшая жгучими тропическими красками зелень. Там — да-да! — прямо из асфальта, вспарывая изумрудные травяные ковры, расцвеченные желтыми помпонами одуванчиков, росли стройные загорелые стволы и растекались в мощные, набрякшие сочной листвой кроны, походившие на вспышки зеленых взрывов. Среди них вольно порхали бледно-розовые бабочки яблоневых цветов, сквозили мелкие мотыльки вишневых. То тут, то там проступали напряженные, вздувшиеся от натуги жилы ветвей, и весь этот зеленый вал, клубясь и пенясь, катился в сторону торчавшего на набережной бетонного императора с корявым и демоническим, как будто расплесканным под порывами ветра лицом.

Б. О., приоткрыв губы в туманной улыбке, запрокинул голову и полушепотом произнес:

— Верно… Нас жалуют лесом, как мы того желали.

— Какой же это лес? — усомнилась Бася. — Разве бывают фруктовые леса?

— У нас все бывает, — убежденно произнес Б. О., беря ее под локоток. — Пошли, спросим у маэстро.

Маэстро, бородатый человек в белой бейсбольной кепке, державший на согнутой в локте руке огромную овальную картонную палитру — из-за нее он издали казался однокрылой бабочкой, — старательно наводил длинной кистью матовую тень на сверкавшем, как кожа мулата, стволе дерева и ослепительно улыбался.

— Это лес? — ткнул Б. О. пальцем в разрисованный бетон.