Бог огня

Б. О. обернулся на голос. Говорил среднего роста парнишка лет пятнадцати: правильные черты лица, гладкая кожа, сладковатый, если не сказать, приторный взгляд из-под пушистых ресниц.

— А где у вас тут клуб филателистов?

— В туалете.

— Пошли посмотрим. Я в твоем возрасте тоже увлекался собиранием марок. Тебя как звать?

— Крошка Цахес.

— Что?! — изумился Б. О.

— Так меня один хороший человек называл.

Б. О. хотел было поинтересоваться, догадывается ли пацан о литературном источнике, из которого почерпнуто это прозвище, но передумал: пустое занятие.

В туалете перед кабинками слонялись человек шесть юнцов с туманными, плывущими взглядами. Один сидел на полу и лезвием миниатюрного перочинного ножичка подравнивал на круглом зеркальце тонкую насыпь белой пыли — спутник Б. О. с тоской взглянул на кокаиновую нить и вздохнул.

Дверка одной из кабинок открылась, и оттуда выплыли, держась за руки, два молодых человека. Они улыбались так нежно и умиротворенно, будто только что побывали в раю. На освободившееся место тут же устремилась очередная парочка.

— Душевное место, — кивнул Б. О., наблюдая за мальчишкой, медленно поднимавшим лицо от зеркальца. Глаза его были прикрыты, он улыбался, и казалось, из этой улыбки, как из источника с живой водой, по телу его стекает, омывая плечи и грудь, мягкая теплая волна.

— Так как насчет марочки? — печально напомнил Крошка Цахес.

— Не все сразу. Поговори со мной.

— О чем? — спросил Крошка Цахес, с тоской оглядываясь на ловившего кайф паренька.

— Ты давно в этой тусовке?

— Года два.

— Публику, стало быть, знаешь.

— М-м-м… — сложив губы трубочкой, протянул Крошка Цахес и склонил красивую голову к плечу, давая понять, что человек он в этой среде не новый.

Б. О. протянул ему распечатку. Такой реакции он не ожидал. Едва кинув взгляд на портрет, Крошка Цахес буквально вырвал лист из его рук, поднес его близко к лицу, словно хотел не просто рассмотреть изображенного на нем человека, но и услышать какие-то знакомые запахи. Продолжалось это трогательное общение с голубым этюдом довольно долго. Потом мальчишка, прижав лист к груди, тихо сказал:

— Подарите это мне, а?

— Да я тебе таких сотню подарю, — похлопал его по плечу Б. О. — Кто этот симпатяга?

— Это? — искренне удивившись, приподнял брови Крошка Цахес, как если бы речь шла о какой-то всенародно узнаваемой личности, вроде президента. — Это Илья Соломонович.

— Вижу, что не Борис Николаевич… И кто он такой?

Крошка Цахес еще раз взглянул на картинку, потупился, вздохнул:

— Это мой спонсор… Был.

— Спонсор?

Да, поведал Крошка Цахес, тут пацанов берут на ночь, как правило, но если повезет, эта короткая связь перерастает в длительные отношения, то есть у тебя появляется спонсор. Ему тоже как-то повезло, примерно с год назад Илья Соломонович стал его спонсором. Они жили примерно полгода, а потом Илья Соломонович пропал.

— Он сюда заходил? — спросил Б. О.

— Да что вы… Скорее его можно было найти в «Трех обезьянах».

— Я там был.

— Ну, тогда… — Крошка Цахес задумался, потом назвал несколько адресов.

— Спасибо, ты меня выручил. — На прощание Б. О. дружески похлопал мальчишку по плечу, сунул руку в задний карман джинсов, нащупал бумажник.

И вынул руку пустой.

— Хочешь, парень, совет? Не жри марочки, лучше пей водку. — Он вздохнул: — Да, пей водку, трахай девчонок и никому не подставляй свою задницу.

Мальчишка как будто его не слышал. Он смотрел на этюд в голубых тонах, и складывалось впечатление, что еще немного, и он заплачет.

* * *

Очухавшаяся лесбиянка стояла на четвереньках на асфальте и блевала.

— Так тебе и надо, дура, — заметила Бася, медленно проезжая мимо. — В другой раз будешь прислушиваться к советам тренера. — Она прикурила от встроенной в приборный щиток зажигалки и спросила: — Ну и что там интересного?

— Пацаны… — мрачно отозвался Б. О. — На марки задницей зарабатывают.

— Они марки собирают?

— Собирают… Что характерно, марки одного государства. Большого государства, — откинулся на спинку кресла и уставился в темное жерло улицы, туда, где далеко впереди таяли угольки автомобильных стоп-сигналов. — Точнее сказать, это целая империя.

— Сейчас на свете уже нет империй.

— Есть. Причем такая, что и Чингисхану даже в самых смелых снах не являлась.

— Как называется?

— ЛСД.

Доехали быстро. После двенадцати город остывал, отдыхая от раскаленных транспортных потоков, ни пробок, ни заторов не было, к тому же Басе везло и она ухитрилась все попавшиеся на пути светофоры проскочить на зеленый.

— Мне бы сейчас твое везение не помешало, — заметил Б. О.

— В том заведении, куда мы едем, на входе стоит светофор?

— Хуже. Там стоит фэйс-контроль.

— Ерунда. С таким фэйсом, как у тебя теперь, тебе ни один контроль не страшен.

Проблем действительно не возникло: если физиономия Б. О. и хранилась в каких-то банках данных, то только не в компьютерах этих кабаков.