Бог с нами, братья!

Надо было держать марку. Сколько Али не ходил вокруг бойцов со своим «Кусать хоцес?», никто на ароматные запахи тушёной в овощах баранины внимания не обращал. Ну, почти. Они злобно ковырялись в своих сухпайках, незаметно поворачивая нос по ветру и жадно втягивая запрещённый запах. Опустился тихий вечер. На всякий случай грели чайники, запаривался чай, время от времени открывалась деревянная крышка большого котла и Али медленно перемешивал уже давно готовый плов огромным деревянным веслом. Завсегдатаи чайханы и другие голодающие удивлённо ходили вокруг, сочувственно поглядывая в сторону растерянного дядюшки Али. Иногда кто-то пытался выяснить, что случилось, спрашивая у военных на фарси и пушту. И тогда вперёд выступала долговязая фигура Звона и он, дожевывая очередную лепёшку, с паузой произносил выученные два слова:

— Работать… нет!

Первым не выдержал я и вызвал Шубу раньше оговоренного времени:

— Шуба, я Гвоздь. Давай на связь.

— На связи Шуба.

— Рассказывай, что там у вас? Племянника не видно? Как личный состав? Может, замена нужна? Морды от плова не треснули?

— Жалоб от местного населения не поступало. Ждём.

— Аккуратней смотри! Ладно. До связи.

Но уже через полчаса, пробивая жёлтыми лучами фар клубы пыли на дороге, появились две БМП (боевая машина пехоты) дружественно настроенной к нам армии. Всё также вежливо сбавив перед остановкой скорость, машины медленно подъехали к чайхане. Сказать, что их встречали, было бы не очень правильным определением. Их ждали и встречали ВСЕ! У большей половины в глазах была «Надежда», а у меньшей «Вопрос». Причём есть хотели и те, и другие.

Сбросив завязанный вокруг лица платок, с брони спрыгнул Музаффар и в сопровождении двух бойцов пошел в сторону горевшей на столе керосиновой лампы. Шуба, увидев, что послушать новости хотят чуть ли не половина кишлака, пригласил афганца в УАЗ. Они сели на заднее сидение машины, а Звон и Донец начали медленно ходить по периметру и качать головами, мол, переговоры ведутся, мешать не надо. Музаффар достал из планшета карту, низко наклонился, подсвечивая себе фонариком и, наконец, ткнул в уже нарисованную карандашом точку указательным пальцем.

— Вот. Здесь их держат. Только сегодня днём их туда перевезли. В каждом месте держат не больше одних суток, боятся, что обнаружат или кто-нибудь предаст. Так и получилось. Предали, — зло усмехнулся Музаффар.

— Это, что за район? Где это вообще? — всматриваясь в карту, спросил Шубин.

— Не поверишь, Андрей. В двух часах езды. Это в горах, в старой кошаре они их держат. В эту кошару местные овец загоняют зимой, когда в горах снег пастбища накрывает. Две женщины, двое мужчин. Один плохой, раненый очень. В банде 10–12 человек, но охраняют четверо. Меняются. Сказали, денег за них хотят. Больших денег за важных офицеров.

— Музаффар, а от кого информация? Верить можно? — занервничал Шуба.

— Информация правильная. Мне много денег стоила. Сказать тебе кто мне сказал, не могу. Но верить надо. И действовать быстро. У нас времени — до рассвета. Говори, пожалуйста, своему начальнику, пусть приказывает, — закончил свой рассказ Музаффар, выпивая вторую пиалу холодного зелёного чаю.

Шуба придвинул к себе и развернул карту Музаффара с еле приметной точкой и подозвал бойцов.

— Звон, оставь свой фонарь и пулей за радиостанцией. Боцману скажи, пусть Васильича вызывает. Донец, давай свой фонарь, люстру делать будем, — сообщил Шуба.

Шуба как-то ловко скрепил три фонаря вместе и подвесил над картой, а свой нацепил на лоб. Выездной штаб к разработке плана операции был готов. Музаффар отодвинулся в угол салона, чтобы не мешать, и с интересом наблюдал за русскими.

— Гвоздь, я Боцман. Приём! — орал старший прапорщик в микрофон хриплым басом перекрикивая лай цепных псов.

— Гриш, а ты на крышу УАЗа встань и ори в сторону базы. Тебя так Васильич быстрей услышит, — попробовал подколоть Донец, но понял, что его тонкий юмор слушателей не нашёл.

— Боцман, Гвоздь на связи! Где Шуба? Что-то случилось? А дальше я в подробностях услышал и в таких же подробностях всё передал начальнику разведки бригады. Тот взял таймаут пятнадцать минут. Что можно сделать за пятнадцать минут? Наш начальник разведки мог сделать многое. Через две минуты по тревоге были подняты два взвода роты обеспечения. Через восемь минут ГАЗ-66, подпрыгивая на кочках и булыжниках, мчал мою команду в сторону взлётки, где уже «грелась» дежурная вертушка. Через пятнадцать минут три БТРа (бронетранспортёр) и одна БМП (боевая машина пехоты) с двумя взводами на броне и УАЗ с Белкиным на переднем сидении лихо рванули в сторону кишлака Раха.