Бог со звезды

Богдан с любопытством покосился на доктора. Тот встал сбоку от капсулы и что-то затараторил на совершенно непонятной языковой смеси из букв, цифр и слов. Цилиндр подернулся матовой дымкой, по нему пробежали оранжевые искорки, и верхняя часть приобрела изумительную прозрачность. Умом Богдан понимал, что капсула, как и прежде герметично закрыта, но видел перед собой убедительно достоверную иллюзию открытия.

Внутри, на зеркальной плоскости, лежало обнаженное тело.

Богдана проняло. Он почувствовал сильнейшую неприязнь, смешанную с таким же острым приступом брезгливости.

В своей жизни инспектору приходилось много с чем сталкиваться, в том числе и вещами нелицеприятными, порой отталкивающими или непривычными. Инопланетяне — да и люди — по роду работы попадались разные. Однако Богдан, прежде всего, считал себя профессионалом, а потом уже человеком с какими-то слабостями. Конечно же, он не был бесчувственным чурбаном, даже если у кого и создавалось такое впечатление. Но это испытание оказалось сильнее него. Захлестнувшая его волна туманила сознание на уровне инстинктов, а не разума.

— Видишь, Эмилия? И тут реакция стандартная. Можешь занести ее в наш каталог как научно установленный факт. Да, не забудь снять показания приборов в его костюме.

Богдан разозлился.

— Что это еще за опыты над исполняющим инспектором, доктор? Вы что, хотите лишиться места?

— О, как вы заговорили. — Девушка язвительно усмехнулась. — А где же медовые речи?

— Простите, Богдан. — Феофан Аркадьевич стал на удивление серьезным, голос его зазвучал чуть виновато.

— Объяснитесь, — сухо потребовал Богдан. Актеры хреновы!

— Я же говорил, у нас очень мало возможностей для полноценных исследований. То, что я вам только что показал, вызывает у всех испытуемых примерно одни и те же чувства. Мы пытаемся установить причину такого эмоционального всплеска. Он не продиктован рациональными причинами или биологическими раздражителями. Чисто психологическая реакция. Вы на нас очень разозлились, я понимаю. Но, поймите, вы тот человек, который о Янусе не знал ничего вообще. Никогда не видел шантийца или другого разумного представителя планеты даже на мониторах. Я не мог упустить такой шанс.

— Рад за вас. Объясните проще. Чего вы пытались этим добиться?

Феофан Аркадьевич постучал по цилиндру пальцем. Богдан едва не взвился. В сладкой парочке его теперь раздражало все.

— Понимаете, это тело мертвое. Давно. Более года. Оно отлично сохранилось, как видите. Мы проводили с ним массу опытов. Проверяли тестами, замеряли все возможные волновые излучения. Даже психологические тесты для контактирующих с ним людей ввели. И поняли, что не продвинулись вперед ни на шаг. Зато доказали одинаковую реакцию физиологического отторжения при первом контакте.

— Что это за существо? Оно подвергалось мутации? Почему оно такое… ну, вы понимаете…

— Эмилия, открой ячейки с противоположными фазами цикла, — попросил Феофан Аркадьевич.

Та кивнула и приступила к работе. Феофан Аркадьевич подозвал Богдана ближе.

— Не волнуйтесь, больше такой реакции у вас не будет.

Богдан не спешил доверять старику, однако подвинулся и заглянул в другой цилиндр.

Если забыть о том, что ниже пояса существо казалось кастратом, оно выглядело обыденно и походило на обычного человеческого подростка. Худощавого, с плоской грудью и чуть впалым животом. Серая кожа, светлые, словно полосатые волосы. Человек как человек, только перенесший травму или операцию. Ничего общего с тем первым, уродом.

— Это потомки колонистов?