Бог со звезды

Я думала, что буду спать плохо, как и в предыдущие дни. Но теплая ванна и мягкая постель сделали свое дело. Сон был спокойным, глубоким и без сновидений. Потрясающая беспечность с моей стороны. Я не доверяла Лиде, но просидеть у двери всю ночь, чутко реагируя на каждый шум, сил в себе не нашла. Едва голова коснулась подушки, я провалилась в глухую пустоту, а проснулась легко, почти мгновенно. Просто открыла глаза. В комнате царил приятный полумрак, и сквозь чуть приоткрытую дверь пробивались полоски слабого света.

Я встала, накинула кофту и на цыпочках прокралась по дощатому полу. Вышла в коридор и остановилась у окна. Деревянная решетка рамы делила стеклянное полотно на шесть небольших квадратов. Ставни были распахнуты, и сквозь прозрачную твердь стекла пробивались первые солнечные лучи. Я приоткрыла одну створку и выглянула. Потянуло холодком. Но свежесть раннего утра оказалась так приятна. Я улыбнулась, кутаясь в кофту.

Невозможно было оторвать взгляд от новорожденной прелести раскинувшегося передо мной мира. Небо казалось совсем светлым, почти белым, а ближе к горизонту наползала вишневой пеной волна света. Она расплывалась, смешиваясь на небесной палитре с ярко лазоревыми полосами, желтыми разводами и алыми всполохами — предзнаменованиями встающего солнца. Лучи золотыми мечами пронзали курчавые шапки облаков и растворялись в воздухе. Солнечный диск медленно-медленно выплывал из-за гор, заливая ярким светом все вокруг. Море набирало цвет, становилось из серо-сизого насыщенно-синим, с дорожкой из дрожащих золотых и серебряных пятен. Ближе к горизонту на нем пока еще держалась едва заметная дымка. Небо тоже темнело, меняло цвет с белесого на ярко-голубой. Остро пахло мокрой зеленью, какими-то цветами, солью, йодом. А еще бодрящим холодом и радостью. Да, именно радостью юного, светлого, весеннего дня.

Дождь, наконец, закончился.

— Тебе нравится? — услышала я детский голос.

Девчушка застала меня врасплох. Ей было около семи лет. Наряженная в яркое платье босоногая кроха стояла у лестницы, ведущей на первый этаж. Крепенькая, с золотистой чешуйчатой кожей и темно-зелеными глазищами. Этими ясными озерами она беззастенчиво меня разглядывала, словно диковинную куклу.

— Да. Ты дочь Лиды?

— Ага. Тамара, — представилась малышка. — Не бойся. Я тебя никому не выдам. Сейчас распустятся цитии. Их кусты растут под окнами. Там, — девочка указала пальчиком за окно, — алые цветы с оранжевой, как твои глаза, серединкой. Они так чудесно пахнут, и мама обычно кладет их семена в пироги или мясо, а ягоды маринует. М-м-м-м, вкуснятина! Это из-за них я стою тут и жду каждое утро. М-м-м-м… Как сладкий мед, кислая ягода и сахарная пыль. Если высунешь голову, увидишь бутоны.

Она снова указала за окно, словно приглашая убедиться в правдивости ее слов. Я улыбнулась и выглянула. Действительно — высокие кустарники внизу. Тонкие гибкие ветки сплошь усыпаны мокрыми после дождя бутонами ярко-красного цвета.

— Солнце поднимется, и цитии раскроются. — Девочка широко и открыто улыбнулась.

— У тебя необычное имя, — рискнула я сделать ей комплимент.

— Ага. Это с островов. Папа рассказывал, что у них там в ходу много имен, о которых здесь и не слыхивали. Мы торгуем с островитянами долгие годы, — гордо и по-взрослому заявила малышка, — поэтому переняли привычки всякие и имена тоже. Папа говорит, это раскалывает лед между чужаками. Слышишь знакомое имя и проявляешь дружелюбие.

— Много лет торгуете, значит? И папу твоего зовут по-особенному?

Девчонка подошла ближе, оперлась ладонями о низкий подоконник.

— Не. Папу зовут Лиет, а моего старшего брата Данила, среднего — Вацлав. Странные имена, верно? Они звучат красиво, но совсем ничего не значат. Мама называет меня Тама. А бабку мою звали Тамлан. Как твое имя?

Я удивилась тому, как болтушка перепрыгивала на интересующие ее темы. Хитрая.

— Келан.

— Ты шантийка, верно? Моя бабушка шантийка и тетя… были… — Разом помрачнев, Тамара отвернулась и какое-то время смотрела в окно.

Я тоже молчала. Не знаю, что следует говорить детям в таких случаях. Взрослым можно сказать что-нибудь вроде «хватит, будь сильным», но для ребенка это мало что значит.

Зеленые глаза снова стали изучать мое лицо.

— Чувствуешь запах? Начинают распускаться.

Я принюхалась. Да, пахло действительно приятно.

— А где сейчас средний брат?

— Помогает матери внизу. Мы всегда рано встаем. Работы много. Там уже и завтрак готов, наверное. Ты пойдешь со мной, да? Только штаны надень, а то Вацлав подавится булкой, — хихикнула Тамара.

Она начала спускаться по лестнице, громко топая пятками по доскам.

— Я спущусь немного позже. Тама, а чем твой отец торгует с островами?

— Едой, тканями, книгами.

Я в задумчивости вернулась в комнату, присела на кровать.