Бог велел делиться

— Возможно, что и ни при чем. Андрей, я не хочу заранее ничего объяснять, поскольку понимаю, что эта Заманихина может оказаться пустой тратой времени. Если будет что-то интересное, я тебе непременно сообщу. А пока спасибо, — и я нажала на кнопку отбоя.

Для знакомства с Натальей Заманихиной мне предстояло ехать в один из самых заброшенных районов Тарасова, застроенных исключительно старыми частными домами. Сколько я помнила это место, там всегда царили грязь, бардак, а уж про дороги и говорить нечего. Собственно, то месиво, которое круглогодично наличествовало в данном районе, и дорогами-то назвать было нельзя. Но выбора не было — предстояло отправляться на улицу Крайнюю, даже своим названием словно кричащую о том, что на ней сосредоточены все возможные неудобства города Тарасова, устранять которые никто не собирается. Со вздохом я развернула свою «девятку» и поехала в нужном направлении.

Естественно, в том районе ничего не изменилось. А если принять во внимание сырую погоду, то нечего удивляться, что я в скором времени буквально увязла в грязи. Кое-как выбравшись из мутной жижи, я медленно и предельно аккуратно поехала по размытой дождями улочке, следя, чтобы не угодить колесом в особенно глубокую яму.

Наконец я остановилась возле дома с номером четырнадцать, выбралась из машины и тут же влезла обеими ногами в жидкую грязь. Увидев, что модные красные лаковые ботинки моментально покрылись ею — слава богу, не вырядилась в новые сапоги! — я в отчаянии огляделась, но, убедившись, что нигде нет ничего похожего на сухую тропинку, махнула рукой и, решив не обращать внимания на подобные мелочи, прошлепала к калитке. Она не запиралась, и я очутилась во дворе. Слава богу, к дому вела выложенная из камешков сухая дорожка, по которой я и продолжила свой путь, хотя сухость дорожки уже не имела значения: ботинки целиком были покрыты грязью.

«Надо же, здесь еще и телефон имеется!» — подивилась я, окидывая взглядом старый деревянный дом и отыскивая кнопку звонка. Вскоре я услышала шаги, а затем дверь открылась.

— Вы к кому? — спросила появившаяся на крыльце женщина.

— К Наталье Алексеевне, — сообщила я.

Женщина пристально всмотрелась в мое лицо, потом неуверенно сказала:

— Ну, это я… А с вами мы, кажется, не знакомы?

— Не знакомы, — подтвердила я. — Но я очень хочу познакомиться. Я к вам по поводу вашего… знакомого, Сергея Перфильева. Я занимаюсь расследованием его смерти. Вы ведь в курсе?

Лицо женщины помрачнело.

— Я в курсе, что его убили, — медленно сказала она. — И больше ничего. Если вы думаете, что я знаю, кто это сделал, вы ошибаетесь.

— Я просто хочу с вами поговорить, — пояснила я. — И задать несколько вопросов о Сергее.

— Ну… — женщина чуть помялась. — Проходите. Правда, я тут стирку затеяла.

— Это ничего, — проходя в дом и осторожно снимая перемазанные ботинки, ответила я.

— Это вы через нашу грязь в них пробирались? — кивнув на мою обувь, спросила Наталья.

— Вообще-то я приехала на машине, а до калитки пришлось на своих двоих, — сказала я.

— На машине? — еще больше удивилась Заманихина. — Здесь на вездеходе нужно.

— Ну, вездехода у меня нет, — улыбнулась я. — Машина, слава богу, сильно не пострадала, а это, — я показала глазами на ботинки, — я уж как-нибудь отмою.

— Мы в резиновых сапогах весной и осенью тут ходим, — сообщила Наталья, выключая стоявшую на табуретке посреди кухни старенькую стиральную машинку, которая фырчала, перекатывая внутри себя белье. — Пойдемте в комнату.

В маленькой комнатке было темновато: электричество, видимо, экономили, а крошечные окошки пропускали довольно скудное количество света. Наталья зажгла лампу, после чего села на диван, покрытый розовым покрывалом, и пригласила присесть и меня. Я рассмотрела наконец женщину. Она выглядела старше своих лет, чему способствовала рыхлая, не по возрасту, полнота. Волосы, подстриженные «под горшок», Наталья красила в цвет темной вишни, что ей не шло и добавляло еще несколько лишних лет. Очки в старомодной оправе, отсутствие макияжа — создавалось впечатление, что Заманихина либо не осознает собственной непривлекательности, либо, по непонятной мне причине, давно махнула на себя рукой как на женщину.

— Почему же вы все-таки пришли ко мне? — спросила она. — Кстати, вы не представились…

— Прошу прощения, меня зовут Татьяна, — поправилась я.

— Вы что же, из милиции? — недоверчиво продолжала расспрашивать Наталья.

— Нет, я частный детектив.

— Вас невеста, что ли, его наняла? — глядя в сторону, спросила Заманихина, и в интонациях ее голоса мне послышалась неприязнь.

— Нет, не невеста, — не стала вдаваться я в подробности, чувствуя, что пока что сама отвечаю на вопросы Заманихиной, а не наоборот. Но хоть как-то прояснить картину для этой женщины было все-таки нужно, иначе Заманихина могла отказаться со мной разговаривать. — А вы знакомы с его невестой? — перешла наконец я к вопросам.

— Нет, — помолчав, сказала Наталья. — Мы просто столкнулись с ней на похоронах. Да… Когда-то я думала, что сама его невеста.