Бог велел делиться

— Ну что, мальчики? — и смотрит насмешливо. — Покатались? Деньги давайте и можете дальше кататься.

И пистолет прямо в лицо. А Перфильев, мямля этот, трус, тряпка, пакет ей протягивает! Андрей, признаться, и сам… Нет, не испугался. Не ис-пу-гал-ся! Оторопел просто, растерялся от неожиданности. Да кто мог знать, что эта швабра до такого додумается, кто? И главное, пистолет уже выбросил…

А она так же спокойно, деловито деньги забрала, в машину свою скакнула — и по газам. Только ее и видели. И Перфильев, главное, не шелохнулся даже, чтобы что-то предпринять, остановить, прибить эту гадину! Андрей ладно, Андрею простительно: он и так свое дело сделал, Березникова убил, руки вон до сих пор не отойдут никак. А он что? Стоял пень пнем, потом сидел так же.

— Что делать-то будем? — спросил Андрей, когда немного пришел в себя.

Он просто не мог поверить, что из-за какой-то глупышки из приемной, которая никогда ничем особенным не выделялась, они теперь остались ни с чем. В тот момент он не мог рассуждать здраво, не мог поразмыслить, а откуда, собственно, она взялась? Откуда и впрямь узнала, что у них деньги Артема и что они будут именно в этом месте? Понятно, что кто-то ей об этом сказал. И совершенно понятно становится, кто именно, если он, Андрей, не говорил.

Но это теперь понятно, а тогда он просто не мог логически рассуждать. Это все, видимо, нервы, будь они неладны! Нервы! Чертовы нервы! А Перфильев — гнида! Знал же, что у Андрея с нервами проблемы, знал, что тот контроль над собой теряет, вот на это и рассчитывал! Знал, что крышу у него сорвет, и вместо того, чтобы сесть и порассуждать, помчится домой к Байкаловой выяснять отношения. Все точно рассчитал, все! Андрей по простоте душевной и рванул, даже не подумав, что если она решила их таким образом кинуть, то не станет сидеть дома, ведь адрес ее всем известен. И даже не удивился, когда обнаружил, что она действительно дома.

А Анжела вела себя как ни в чем не бывало. Словно это не она час назад подъехала к ним на каком-то автомобиле, с пистолетом в руках и отобрала позаимствованные у Артема Березникова деньги. И разговаривала с Андреем… Так, что ему не понравилось. Нехорошо разговаривала. Так с маленькими детьми разговаривают или с больными людьми. С больными? Это она его, Андрея, больным считает?

Он аж завертелся на месте, когда увидел, с какой жалостливой улыбкой Анжела Байкалова смотрит на него. В этот момент он и ее саму готов был убить и никогда не пожалел бы об этом. Но не успел — эта гадина вызвала психиатрическую бригаду. Андрей и ахнуть не успел, как очутился в том самом заведении, в котором уже успел побывать в свое время несколько раз и встречи с которым с тех пор старательно избегал.

Это уже потом, когда его поместили в карцер за буйство, которое он устроил еще и в психушке, у него появилась возможность все обдумать. Он несколько успокоился, к тому же лекарствами его напичкали так, что двигаться не хотелось. Потом, правда, снизили дозу, когда увидели, что буйство прошло. Вот мозг-то со временем и заработал как у нормального человека. Вот тогда-то он и понял, как его провели. Понял и ошалел. Он просто поверить не мог, что вот так, в один миг, вдруг остался с носом!

Теперь он уже мысленно разобрался во всем. Ну конечно, Перфильев изначально договорился с этой Анжелой! Договорился, чтобы не делиться с ним, с Андреем. У них-то договор был, что Андрей получает шестьдесят процентов, поскольку берет на себя самое трудное — убить Березникова. А этой Анжеле-то небось отстегнет самую малость, она и довольна будет. Все довольны будут, все… Все, кроме Андрея! Его-то не спросили, хочет он так или нет.

Ну нет, нет, так не пойдет, ребята. Андрей так не согласен. Не со-гла-сен. Когда он понял, насколько просто и цинично его провел Перфильев, то первым и единственным желанием было убить и его, и Байкалову. Безо всякой жалости. Именно это Андрей и решил осуществить. А когда отошел от ярости, огляделся по сторонам и оценил ситуацию до конца, то пришел в отчаяние. Ему хотелось выть, поскольку он был фактически заточен в четырех стенах, покинуть пределы которых невозможно. А это означало, что убивать Перфильева и Байкалову некому. А следовательно, и деньги получить весьма затруднительно. И вот пока он тут сидит, они там тратят деньги. Его деньги. От этих мыслей Андрею становилось совсем невыносимо, хотелось кинуться на тяжелую металлическую дверь, руками разогнуть решетки и выбраться, выбраться наконец на волю, чтобы вовсю заявить о своих правах.

Ему удалось подкупить врачей и уговорить их отпустить его на волю. Главный врач Анатолий Павлович целую неделю мурыжил его и оценивающе глядел. Голубков как мог изображал из себя паиньку, который уже идет на выздоровление. Наконец главный врач сдался — ему предстояли какие-то срочные траты, на которые, как это водится, не хватало сбережений, имевшихся в наличии. Эта пошлая материальная заинтересованность победила в Анатолии Павловиче врачебный долг и естественное опасение за то, что Голубков может натворить, оказавшись на свободе.