Бог войны 1812 года. Артиллерия в Отечественной войне

После заключения Тильзитского мира цитадель была возвращена французами прусскому правительству, и укрепления ее значительно усилены, но в 1812 г. после начала войны с Россией король был вынужден впустить в Шпандау французский гарнизон. В 1813 г. при движении русской армии от Вислы к Одеру король вывел свои войска из цитадели и предоставил ее в полное распоряжение французов. 20 февраля комендант генерал Бруни сжег часть форштадта[84].

Гарнизон Шпапдау состоял из одного французского батальона — 530 чел., 129-го линейного батальона, составленного из голландцев и испанцев, — 500 чел., поляков около 1800 чел., трех артиллерийских рот (всего 260 чел.) и фурштадта[85] — 50 чел.

После занятия Берлина русскими войсками, 3 марта для обложения Шпандау отравился небольшой отряд генерал-майора Гельфрейха. А 20 марта блокада была поручена генерал-майору Тюмену с 1800 солдатами и офицерами, который, сменив Гельфрейха, оставил при своем отряде из русских войск только 400 человек кавалерии с одной легкой батареей под началом генерал-майора Загряжского. А генерал Гельфрейх немедленно двинулся на присоединение к главным силам графа Витгенштейна.

Поручение, данное генералу Тюмену, было очень сложным: ему надо было вести осаду крепости, окруженной водой и болотами и обороняемой превосходящими силами. Большие трудности вызывало сохранение связи между частями войск, разделенными реками Гавелем и Шпрее, а также обширными болотами. Для этого были сооружены два моста на Гавеле — один выше, а другой ниже цитадели, и устроена паромная переправа через реку Шпрсе. Но сели для обеспечения от неприятельских вылазок следовало построить мосты не ближе 4―5 тысяч шагов (2850―3550 м) от цитадели, то посты осадного отряда занимали пространство около 20 верст и для поддержания какой-либо части войск другой ближайшей к ней приходилось делать передвижения не менее полумили (до четырех верст).

23 марта (4 апреля) к отряду прибыли восемь 12-фн русских осадных пушек и неустановленное число единорогов. К вечеру 27 марта прибыли, наконец, четыре немецкие 10-фн гаубицы.

И вот 28 марта впервые была начата бомбардировка крепости.

30 марта прибыли из Берлина отлитые там шесть 50-фн мортир. Но снарядов для них не было, также недоставало снарядов и для единорогов.

1 апреля была заключена конвенция с комендантом цитадели, который обязался: во-первых, очистить 15 апреля город и отвести войска в цитадель; во-вторых, признать город нейтральным. На основании этого условия осаждающие не должны были вести атаки, а осажденные — делать вылазки на стороне цитадели, обращенной к городу.

4 (16) апреля офицер, посланный с донесением о заключении конвенции к графу Витгенштейну, возвратился с приказанием немедленно начать бомбардировку цитадели. А между тем пришел парк со снарядами для навесной стрельбы, и в ночь на 5 апреля были заложены три батареи, каждая на две 50-фн мортиры, со стороны Ораниенбурга, за небольшой высотой Шилербергом, в тысяче шагов (около 700 м) от цитадели.

В 7 часов утра 5 апреля началась бомбардировка крепости, длившаяся сутки, за которые в цитадель было выпущено 380 бомб. Следующей ночью была построена еще одна батарея на четыре 10-фн мортиры, со стороны Рюлебена между бастионами Короля и Королевы, для анфилирования куртины. А утром 6 апреля вместе с траншеей, проложенной вдоль Герцовской рощи, была сооружена гаубичная батарея на дороге, ведшей к лесной страже.

С самого утра 6 апреля началась стрельба со всех батарей, вызвавшая несколько пожаров в цитадели. В полдень от попадания ядра взорвался пороховой погреб, а также была разрушена часть бастиона Королевы. Образовалась большая брешь, и гарнизон, ожидавший взрыва большого порохового погреба под горевшей юлиевской башней, пришел в смятение и ужас. Если бы осаждавшие тогда пошли на штурм, то, без сомнения, овладели бы цитаделью. Но они пропустили этот благоприятный для них момент, не заметив образовавшейся бреши.

В ночь на 7 апреля со стороны Рюлебена была построена еще одна батарея на три единорога, соединенная траншеей с гаубичной батареей, а со стороны Шилерберга поставлено еще две гаубицы. В 7 часов утра открылся огонь со всех батарей. Тогда же была замечена брешь, и генерал Тюмен тут же потребовал от коменданта сдаться, но ответа не получил. На следующий день рекогносцировка бреши убедила осаждавших в том, что значительная часть вала обрушилась в ров, а боны на Гавеле у бранденбургского моста были разорваны. Противник тогда еще занимал наружные пристройки, и потому брешь, случайно образовавшаяся от взрыва, не представляла осаждавшему той выгоды, какую доставляет брешь, пробитая по взятии наружных укреплений и по достижении гласиса. Но, несмотря на это, генерал Тюмень, надеясь воспользоваться смятением гарнизона, решился штурмовать цитадель.

Артиллерия получила приказания обстреливать цитадель с утра до ночи, чтобы заставить гарнизон оставить занимаемые им укрепления, а в 7 часов вечера огонь из нескольких мортир был направлен на единственный мост, соединявший цитадель с городом.