Бог войны 1812 года. Артиллерия в Отечественной войне

Павел, в конце концов, осознал свою ошибку и вступил в союз с Первым консулом Французской республики. В октябре 1800 г. граф Растопчин подал государю памятную записку: «Но при общем замирении… за исключением Австрии, все сии три державы кончат войну с значительными выгодами. Россия же останется ни при чем, потеряв 23 000 человек. Ваше Императорское Величество дали неоспоримое право истории сказать некогда грядущим векам: “Павел I, вступая в войну без причины, также и отошел от оной, не достигнув до цели своей, и все силы его обращены были в ничто от недостатка упорства в предпринимаемом.”»

Замечание Павла: «Стал кругом виноват»[6].

Увы, Павел был убит, а его сын стал затевать новые войны против Франции. А может, «корсиканское чудовище» мечтало присоединить Россию к Франции? Об этом многие писали, но никто и никогда не привел ни одного серьезного доказательства. Обвинение в желании оккупировать Россию – не более, чем военная пропаганда образца 1812 г., которую по незнанию или злому умыслу до сих пор тиражируют отечественные историки.

Я вовсе не пытаюсь утверждать, что Наполеон был добрым и миролюбивым человеком. Но в высочайшем уровне аналитического мышления великого полководца и политика пока никто не сомневался. Он прекрасно понимал, что к Франции было присоединено столько территорий, что для их освоения не хватит и ста лет. Поэтому он, начиная с 1802 г., непрерывно ищет прочного мира со своими противниками. Походы Наполеона прекратились бы, если бы Англия всерьез выполняла бы все статьи Амьенского мира или после Аустерлица заключила бы с ним новый компромиссный мир.

Александр I еще в октябре 1811 г. готовил ультиматум Наполеону, а 27 апреля 1812 г. царь поручил графу Куракину передать его. В ультиматуме Александр требовал эвакуации шведской Померании и ликвидации французских разногласий со Швецией, эвакуации прусских областей, сокращения данцигского гарнизона, разрешения торговли с нейтральными государствами. В случае принятия Францией этих предварительных условий Александр изъявлял готовность вести переговоры о компенсации за Ольденбург и об изменении русских тарифов, применяемых к французским товарам.

Александр и не рассчитывал, что Наполеон примет его ультиматум, и поэтому еще 21 апреля выехал из Петербурга к армии. Русский император приблизил к себе всех, кто в Европе ненавидел Наполеона. Среди них были швед Армфельд, немцы Фуль, Вольцоген, Винценгероде, эльзасец Анштетт, пьемонтец Мишо, итальянец Паулучччи, корсиканец Поццо ди Борго, британский агент Роберт Вильсон. 12 июня в Россию прибыл барон фон Штейн. Эти иностранцы образовали военную партию, еще более непримиримую, чем самые ярые русские милитаристы.

Таким образом, вопрос о том, был ли Наполеон агрессором, нанеся превентивный удар России, остается открытым.

История, как принято говорить, не терпит сослагательного наклонения, но, на мой взгляд, нашим историкам пора бы дать ответ, а что было бы, если бы Наполеон получил в жены русскую великую княжну, а континентальную блокаду царь бы вел согласно всем статьям договоров, благо наши воры все равно нашли бы в ней миллион лазеек. Наконец, сосредоточение русских войск можно было бы вести за несколько сотен километров от западной границы и т. д. И тут более чем очевидно, что Наполеону просто в голову не пришло бы лезть в снежную Россию.

Еще академик Тарле предупреждал о недопустимости проведения аналогий между 1812-м и 1941 годами и между Наполеоном и Гитлером. Фюреру нужно было жизненное пространство, он заранее спланировал уничтожение большей части русского населения, заранее запретил своим генералам и думать о возможности возрождения какой-либо государственности в России после уничтожения СССР.

Но вот Наполеон перешел Неман. Каковы же планы этого «вероломного агрессора»? У Наполеона одна только мысль – разбить противника и заключить мир. При этом он не претендовал ни на один квадратный метр русской территории. Единственное требование к Александру: оставить территориальный статус-кво, выполнять ранее подписанные договоры и не помогать его врагам.

А каковы же условия у жертвы «агрессии»? «Или я, или Наполеон. Мы вместе не может царствовать!» – заявил Александр I еще до Бородина.

Итак, Наполеон вел в России войну локальную, а Александр – тотальную, не выбирая для этого средств.