Бог Войны

На острие клина шел настоящий гигант, его борода закрывала кольчугу на груди, рот с остатками зубов изрыгал проклятья, глаза уставились прямо на меня, исцарапанный шлем был украшен серебряным крестом, топор сверкал, а на щите красовалась красная рука Домналла. Он поднял топор и явно собрался зацепить мой щит и опустить его вниз, а потом ударить меня шипом в навершии, но в этот момент его правая нога попала в яму. Его глаза округлились, он споткнулся, попав в наш капкан, ударился о собственный щит, скользнул вперёд по мокрой земле, и стоявший справа от меня Вибранд нанёс удар своим утяжеленным свинцом топором, пробив шлем и череп. Выплеснулась первая яркая кровь.

Остаток клина распался. По меньшей мере трое упали, теперь и другие спотыкались о них, размахивали щитами, пытаясь удержать равновесие, а мои люди делали шаг вперёд, совершали выпады и рубили. Совсем скоро клин превратился в месиво из крови, трупов и корчащихся людей. А задние ряды напирали, ввергая передних во всё больший хаос.

Юнец с едва пробившейся бородой, похожей на рыжий пух, сумел устоять на ногах и неожиданно оказался прямо передо мной. Он выглядел перепуганным, яростно взвыл и, широко замахнувшись правой рукой, нанёс мечом нелепый удар, который я принял на щит. Мальчишка позабыл всё, чему его обучали — в замахе всем телом развернулся влево, а вместе с ним развернулся и щит, и оказалось совсем легко ткнуть Осиным жалом ему в живот. Кольчуга на нём была ржавая и старая, с прорехами, стянутыми верёвкой. Должно быть, его отец просто избавился от нее. Удерживая врага щитом, я рванул клинок вверх и провернул, выдергивая. Юнец повалился мне под ноги, хныча и задыхаясь, и чтобы покончить с ним, мой сын ткнул саксом вниз. Юнец умолк.

В мой щит с такой силой ударил топор, что ивовые доски раскололись. Увидев в дыре недавно заточенный клинок, я понял, что топор застрял. Я дёрнул щит на себя и вместе с ним потянул врага, а потом ткнул Осиным жалом снизу вверх. Дело привычное, результат многолетней практики, к тому же облегчённое беспорядком в рядах врага. Извиваясь после удара саксом в живот, противник потянул свой топор. Я дёрнул щит, топор высвободился, и тогда я ударил врага стальным умбоном щита в лицо, а потом вонзил Осиное жало ему в пах.

Всё это заняло не больше пары мгновений, а напавшие на нас скотты уже запаниковали. Те, кто ещё стоял на ногах, спотыкались о тела убитых и раненых и пополняли собой вал из павших. Воины в задних рядах уже знали про ямы-ловушки и, видя кровавое месиво впереди, шли осторожнее.

Они больше не выкрикивали оскорблений, а старались обходить мертвецов, их щиты теперь не соприкасались, и от этого им приходилось быть ещё осторожнее. Опасения вызывают у воина беспокойство, и враги лишились единственного преимущества тех, кто атакует в стене щитов — безотчётной ярости, движимой гневом и страхом.

— Копья! — прокричал я.

В нашем первом ряду теперь нужно больше копейщиков. Скотты больше не могли нападать, они лишь осторожно обходили засыпанные травой ямы, своих мертвых и умирающих, став уязвимыми для выпадов наших копий с ясеневыми древками.

Первая атака была отбита, передняя шеренга скоттов понесла тяжелые потери, и теперь стала кровавой преградой для прочих воинов, которые предпочитали выжидать, а не спотыкаться о мёртвых и умирающих, продираясь к моей монолитной стене щитов. Они снова начали выкрикивать оскорбления и колотить по щитам клинками, но напасть мало кто решался, да и эти немногие отступали, когда мы доставали их копьями. Я увидел Домналла — с разъярённым видом он сгонял своих воинов в новый первый ряд. Но неожиданно меня ухватили за ворот кольчуги и оттащили назад. То был Финан.

— Вот старый дурак, — проревел он, выволакивая меня за последний ряд. — Хочешь умереть?

— Они разбиты, — ответил я.

— Это ж скотты, пока живы, они не разбиты. Они снова придут. Эти ублюдки всегда возвращаются. Пускай с ними разбираются те, кто моложе.

Он повлёк меня дальше за стену щитов. Стрелы ещё падали с неба, но не особенно эффективно, поскольку лучники стреляли навесом, стараясь не попадать в своих. Взглянув налево, я увидел, что стена щитов Этельстана держится по всей длине, хотя правое крыло Анлафа, где мы ждали главной атаки, ещё не нанесло удар.

— Где Этельстан? — спросил я.

Я заметил его лошадь с приметным чепраком, но короля не было видно.

— Он такой же глупец, как ты, — сказал Финан. — Встал в мерсийскую стену.

— Он выживет, — ответил я, — у него есть телохранители, да и сам он неплох.

Я остановился, выдернул пригоршню жёсткой травы и очистил клинок Осиного жала. Один из моих лучников обмакнул стрелу в коровью лепешку, а потом послал её поверх нашей стены щитов.

— Побереги стрелы, — велел я ему, — до тех пор, пока сволочи опять не атакуют.

— Они вроде бы особо не рвутся? — Финан, кажется, был слегка разочарован врагом.