Бог войны (СИ)

Салазар не знал, может ли так делать кто-то еще, или это только он такой, особенный, благодаря раздробленной душе, но ни с кем на эту тему не разговаривал. Просто использовал их и все. Его доппели были более живыми чем куклы других, обладали разумом пусть и в ограниченных пределах, но на разговорах легко попадались — не так уж много фраз они могли произносить если не управлять ими вручную. Девчонка вон, заметила.

Убивать ее сразу он не стал, не стал травить, не стал подсыпать снотворное в выпивку. ему нужно было чтобы она открылась, нужно было выдавить некую смесь эмоций, и сейчас, когда нужный показатель удовлетворенности, влюбленности и романтических фантазий в душе девушке был достигнут, нужно было заставить ее испытать страх… для начала.

— Тебя кто-то учил не ходить с незнакомцами в безлюдные места? — уточнил он мысленным усилием погасив огни на внешней отделке таверны, — кто-то сказал что встречаться с кем-то можно только там, где много народа?

— Да, — кивнула девушка, что-то уже понимая, но пока не понимая что именно.

— Идея здравая, — подтвердил он, — но не тогда когда все окружающие, лишь плод фантазии.

Зал затих, гул толпы сливающийся в неразборчивое бормотание прекратился словно по команде. Все посетители ресторана, замерев там, где в тот момент находились, одновременно повернули головы к столику за которым сидел Салазар с жертвой.

— Что? Кто вы?

— Имя мне Легион, — рассмеялся безумный маг вспомнив строку из святого писания религии бездарных, — ибо нас много.

Вторя ему и запрокинув головы к потолку хором рассмеялись и все остальные посетители ресторана, девушка вскочила на ноги, бросилась к выходу, но на ее пути встали несколько человек, окружили, вцепились десятком рук, и поволокли обратно, не обращая внимания на ее вопли.

Красивый фасад ресторана уже растворился, стекла покрылись черной непрозрачной бумагой изнутри, а тонкая магическая пленка, не пропускающая звуки, растянулась по стенам, окнам и дверям, полностью изолируя помещение от внешнего мира. Сюда можно было поставить летающий челнок с заведенным двигателем, и снаружи никто не услышал бы ни звука.

— Неопределенность пугает, — Салазар поднялся со стула который тут же растворился, и неторопливыми шагами двинулся вслед за толпой, которая вцепившись десятками рук подняла извивающуюся и кричащую девушку над полом и потащила куда-то в центр помещения, с которого облезала красивая обертка, являя облезлые стены, — неопределенность пугает, поэтому я расскажу, что будет дальше.

— Я хочу отрезать часть твоего лица, — девушка отчаянно дернулась и попыталась завизжать, но одна из десятков рук, высунувшись из человеческой массы, зажала ей рот, — не переживай, я же не изверг. Я тебя сначала убью.

Человеческая масса, которая уже слилась в один комок плоти с торчащими из него руками, докатилась до центра комнаты, и осела, словно из нее выпустили воздух. Расползлась большим пятном, уплотнилась, обрела черты и превратилась в огромную кровать, накрытую красной шелковой простыней. Вцепившиеся в жертву десятки рук, растеклись, превратившись в переплетение веревок, ремней и цепей. Натянулись, заскрипели, растягивая руки и ноги девушки в стороны, к углам кровати, и наконец замерли, утратив свое подобие жизни.

— Ну, а раз я тебя все равно убью, — Салазар мысленным усилием развоплотил на себе одежду, которая оказалась магически созданной, лишь пояс со шпагой был настоящим — то почему бы не поразвлечься напоследок? Чего добру пропадать? Настоящей женщины у меня давно уже не было, не после смерти же с тобой… я же не извращенец какой-нибудь чтобы с трупом… и не маньяк.

Жертва затрепыхалась в отчаянной попытке вырваться, но безумный маг лишь усмехнулся и легким мысленным усилием чуть-чуть ослабил веревки. Давая некий намек на шанс и чуть больше свободы движений. Неподвижное бревно его не особо возбуждало, а вот извивающаяся в попытках вырваться жертва — была уже намного интереснее.

— Ну что ты, — маг погладил девушку по волосам, — ты же сама хотела, правильно? Иначе я бы тебя просто не смог с собой увести. Бойтесь своих желаний, как говорится…

Несколько часов спустя, уже глубокой ночью, Салазар, откинувшись в созданном мягком кресле, рядом с кроватью, воплотил в окровавленных пальцах сигарету, и сделал затяжку. Выпустил к потолку струйку дыма, и закрыв глаза, приступил к не слишком приятной процедуре.

Огромное количество собранных кусочков личностей или, если угодно — душ, которые Салазар копил годами, распадались, отделялись, собирались во что-то одно и словно некая духовная, нематериальная опухоль, выпирали из воображаемого ментального тела безумного мага.

Салазар не сказал Мендаксу, но тот был прав. Во многом Салазар именно за его правоту так на него обиделся — безумному магу казалось, что он где-то там, внутри, выглядит как поднос с пирамидой хрустальных бокалов с шампанским, которые в шатком равновесии замерли, угрожая упасть и разлететься тысячей осколков от малейшего толчка.