Бог здесь был, но долго не задержался

Только что он позвонил в квартиру Тагеки, и японец сам открыл ему дверь. Хватаясь руками за стены, чтобы не упасть, Маннихон прошел в гостиную, где и сел весьма неуверенно на капитанский стул. Крокетт развалился на кушетке со стаканом виски на груди. По выражению его лица, Маннихону не удалось определить, в каком тот пребывает состоянии — печален, счастлив или попросту пьян.

Тагека появился в комнате вслед за Маннихоном и поинтересовался на правах хозяина:

— Не принести ли чего-нибудь! — пива, соку?

— Нет, ничего не надо, благодарю вас, — отказался Маннихон.

Впервые со времени знакомства Тагека с ним подчеркнуто вежлив. Значит, надо приготовиться к чему-то ужасному — в этом нет никаких сомнений.

— Что сообщил нам доктор Квелч?

— Просил передать тебе приветы. — Тагека уселся между Крокеттом и Маннихоном на скамью сапожника и запустил палец в дырку пряжки с серебряной чеканкой на поясе джинсов.

— Что еще? — спросил не удовлетворился этим Маннихон.

— Первый эксперимент завершен. Квелч собственноручно произвел подкожные впрыскивания раствора восьми пациентам: пятерым белым, двоим чернокожим и одному желтому. У семерых пациентов не наблюдалось никакой реакции. Вскрытие восьмого…

— «Вскрытие»! — Легкие Маннихона выбрасывали воздух упругими струями. — Значит, мы убили человека!

— Ах, не теряй рассудка, Флокс! — послышался усталый голос Крокетта, — стакан с виски то опускался, то поднимался у него на груди. — Ведь это произошло в Сан-Франциско, за две тысячи миль от нас.

— Но ведь это мой раствор, я…

— Это наш раствор, Маннихон, — спокойно поправил его Тагека. — А если считать Квелча, то всего нас четверо.

— Мое, твое, наше — какая разница! Этот несчастный китаец мертвый лежит на мраморной плите в…

— Просто не понимаю, как с твоим темпераментом, Маннихон, ты стал исследователем, — охладил его пыл Тагека. — Твое место в психиатрии. Если ты намерен заниматься с нами бизнесом, нужно научиться себя сдерживать.

— «Бизнесом»! — возопил возмущенный Маннихон и с трудом, пошатываясь, встал на ноги. — Какой же это бизнес? Да как вы смеете так все это называть?! Убить больного раком китайца в Сан-Франциско! Ничего себе! — Голос его полнился непривычной иронией. — Мне приходилось слышать о наглом, преступном стяжательстве, и это как раз тот случай!

— Чего ты хочешь? Будешь слушать, что тебе говорят, или произносить здесь торжественную речь как на панихиде? бесстрастно произнес Тагека. — У меня есть для тебя куча весьма ценной и интересной информации. Но еще у меня неотложная работа и я не могу попусту тратить время. Так-то оно лучше… присядь-ка.

Маннихон сел.

— И сиди, не вставай! — потребовал Крокетт.

— Так вот, что я говорил? Вскрытие показалось, — продолжал Тагека, — что пациент умер естественной смертью. Никаких следов необычного вещества в его органах не обнаружено. Смерть тихая спокойная и наступила, как полагают, в результате внезапной вторичной реакции отторжения на канцерогенные вещества в области предстательной железы. Но нам-то все известно, само собой.

— Боже, да я ведь убийца! — воскликнул Маннихон, горестно обхватив голову руками.

— Нет, не могу я выносить подобный язык в своем доме, Горшок! — отреагировал Тагека. — Может, лучше нам все же отказаться от его услуг?

— Флокс, если ты хочешь вернуться в свой отдел моющих средств и растворителей, — тихо произнес Крокетт не поднимаясь с кушетки, — скатертью дорога. Тебе известно, где дверь.

— Именно это я и намерен сделать! — Маннихон встал и пошел к выходу.

— Зря ты это, парень, — теряешь большую часть из миллиона долларов, — донесся до него ровный голос Крокетта.

Маннихон резко остановился — и повернул назад; снова сел на капитанский стул, выдавил:

— Ладно, выслушать готов все, пусть самое плохое.

— Три дня назад я был в Вашингтоне, — начал Крокетт. — Зашел к одному старому другу, Саймону Бансуонгеру, — вместе учились в Бостоне. Ты, конечно, о нем не слыхал. Да не только ты, — никто о нем ничего не слыхал. Потому что он работает в ЦРУ и там — большой человек. Очень большой. Я вкратце изложил ему суть нашего проекта. Мое сообщение сильно его заинтересовало; пообещал мне созвать совещание в своей конторе, пригласить на него кое-каких своих парней для брифинга и выработки предложений. — Крокетт посмотрел на часы. — Будет здесь с минуту на минуту…

— ЦРУ? — Теперь уже Маннихон абсолютно ничего не понимал. — Зачем вам все это нужно? Ведь они посадят нас всех за решетку.

— Как раз наоборот, — возразил Крокетт. — Спорю с тобой на пару «Александеров» — вот увидишь, он явится сюда с хорошим, многое сулящим предложением.

— Но что им от этого? — Маннихон не сомневался: вся эта морока постоянное недосыпание сказались на рассудке Крокетта — пробили в нем не подлежащие ремонту бреши. — Что они хотят получить от «раствора Маннихона»?

— Помнишь первый день, Флокс, когда ты пришел ко мне? Крокетт все же поднялся с кушетки, в носках прошлепал к бару и налил себе еще один «Джэк Дэниел». — Я сказал тогда: мы пытаемся ответить на один вопрос и не можем. Помнишь?

— Более или менее, — признался Маннихон.