Бог жуков

Я кашлянул; на паркетный пол цвета горчицы упали две капли цвета кармина.

— Послушайте… мне все равно… но у моего друга пропал отец, и Коля теперь совсем один в своей комнате, следит за странными черными жуками и боится… давайте, прошу вас, давайте сходим к продуктовому ларьку и узнаем, что с ним случилось…

Мужчина выпил, почесал лысину и кивнул:

— Почему нет? Потопали. Пока пьяный — можно. Кстати, позволь представиться — Игорь. И не называй меня дядей, пожалуйста.

— Саша, очень приятно.

По небу ползли лохматые серые тучи, из-за которых украдкой выглядывали звезды; луна подмигивала ущербным глазом. Навстречу нам из тьмы выползали глыбы многоэтажных домов и дряхлые кости неработающих фонарей. Повсюду валялись перевернутые мусорные контейнеры, из которых высыпались картофельные очистки, старые упаковки, использованные презервативы, пачки из-под сигарет, яичная скорлупа, полиэтиленовые пакеты, старая одежда, дряхлые ботинки и так далее. Стояла непроглядная темень, но Игорь захватил вечные фонарики, и мы шли по мерзлому асфальту, крутили ручки, а впереди нас прыгали светлые пятнышки. Иногда они выхватывали из тьмы дохлых кошек и мертвых людей, которые скорее напоминали кукол.

— Почему в нашем доме кошки не умирают? — задумчиво протянул Игорь. Сейчас, в накинутом на темно-зеленый свитер землисто-сером пыльнике и галифе он выглядел как солдат, или даже как мушкетер, потому что у него были великолепные мушкетерские усы и пронзительный мушкетерский взгляд, только в руках, увы, Игорь сжимал не мушкет или шпагу, а фонарик и пистолет Макарова. Не знаю, откуда он его взял. Может, Игорь военный?

— Потому что дом освятил капеллан, — угрюмо ответил я. На мне была старая кожаная куртка с дырявыми карманами и джинсы, потертые на коленях — гордиться нечем. Это вам не галифе и классный пыльник.

— Чушь какая-то. Ты еще скажи, что окна, закрашенные в черный цвет, помогли. Но в дом их, кошек в смысле, тянет, это факт. И живут там припеваючи, только орут громко и друг друга жрут.

— Ну если больше нечего жрать, — буркнул я, — почему бы и нет? У котов же нет собственного продуктового ларька.

Игорь промолчал.

У ларька народу было раз-два и обчелся.

Продуктовый ларек — это натурально жестяной ларек, выкрашенный в синий цвет, с оконцем впереди, которое забрано чугунной решеткой. Перед ларьком стоят два прожектора, от которых куда-то во дворы ползут толстые черные провода. Прожектора освещают пятачок перед ларьком и собственно покупателей. Которых было двое на данный момент: у окошка стоял лохматый седой старик в драповом пальто, а за ним скучающе поигрывал тросточкой лысый парень лет двадцати. На нем были черные джинсы и черная куртка на синтепоне. На лице и руках парня краснели ранки.

Я не мог понять, зачем ему трость; может, людей по голове бить?

Мы пристроились в конец очереди.

Старик спрашивал у ларечного оконца:

— Так откуда вы берете еду?

Из окошка ему неразборчиво отвечали.

— А они откуда берут?

Снова что-то невнятное.

— А эти?

— …

— Ну вот, опять. А ВЫ тогда откуда берете продукты?

— Мать твою, дед, — возмутился парень в джинсах. — Тебе, что ли, кажется, что ты в анекдот попал? Надоел. Получи свой паек и проваливай.

Старик повернулся к нему, яростно блеснул круглыми линзами и крикнул:

— Кощунство! Кощунство!

— Какое, к чертям, кощунство? — удивился парень в джинсах.

— Чего тут непонятного? Людей вешать на столбах — это кощунство, — ответил старик и крючковатым носом указал куда-то на другую сторону улицы. Проследив за его взглядом, можно было заметить темные силуэты повешенных на столбах людей; они, люди эти, с протяжным скрипом качались из стороны в сторону.

— Что с ними? — спросил Игорь.

— Ларек пытались ограбить, — на этот раз очень внятно ответили из окошка. — Вот и умерли позорной смертью. Но вы не волнуйтесь, завтра их уже не будет, зато обещают вкусные мясные котлеты с минимальным содержанием сои.

— Здорово! — обрадовался я.

— Еще бы, малыш! — радостно крикнули из окошка.

Старик получил, наконец, свой паек, сунул его в приготовленный заранее черный пакет и собрался было уйти, но Игорь придержал его за рукав.

— Что вам угодно? — близоруко щурясь, спросил старик.

— Нам угодно найти одного человека, — ответил Игорь. — Сейчас вот этот малыш, от которого разит водкой, вам его опишет.

— Он рыжий и в веснушках, — описал я, с опаской поглядывая на старика.

— Хех, — сказал старик, булькая, — хех… хех, хех! Кхе-хе!

— Что это значит? — удивился я.

— Закашлялся я, — хрипло ответил старик, держась рукой за стену. — Плохо себя чувствую в последнее время и с каждым днем все хуже и хуже. Рыжий, говоришь?

— Да!

— Нет, не видел.

Он зашаркал по асфальту драными башмаками и вскоре скрылся за углом. Мы с Игорем проследили за ним, а когда обернулись, на нас в упор глядел парнишка с тросточкой.

— Рыжего ищете? — спросил он.

— Да, — кивнул я испуганно, подвигаясь ближе к Игорю. Тот стоял руки в боки и угрюмо разглядывал парня.

— Ты его знаешь? — спросил он.

Парень медленно кивнул:

— Был тут вчера. Или позавчера? В общем, как узнал, что с севера мародеры идут, пошел туда, отбиваться.