Богач, бедняк

В свитере и брюках, он босыми ногами прошлепал по полу до двери, вышел в коридор, где его ждал Пинки. От Пинки сильно разило перегаром, но в коридоре было темно, и Томас не мог точно определить, до какой стадии он надрался. Том пошел впереди него в рулевую рубку мимо каюты, в которой спали Дуайер и Уэсли. Посмотрел на часы. На фосфоресцирующем циферблате было два пятьдесят. Поднимаясь по лесенке, Пинки несколько раз споткнулся.

— Что стряслось, Пинки, черт бы тебя подрал? — раздраженно спросил Томас.

— Я только что из Канн, — сказал тот, еле ворочая языком.

— Ну и что из этого? Ты всегда будишь других, когда возвращаешься из Канн?

— Нет, ты, приятель, прежде послушай, — сказал Пинки. — Я видел там твою свояченицу.

— Ты напился, Пинки, — с отвращением сказал Томас. — Пойди проспись!

— В красных брючках. Разве мог я запомнить такую деталь, если бы ее не видел? Я ведь видел ее сегодня весь день. Провалиться мне на этом месте! И я не настолько пьян, чтобы не узнать женщину, которая целый день торчала у меня перед глазами. Я страшно удивился. Подошел к ней, спросил, почему она здесь. Я думал, что вы в это время идете к Портофино. А она сказала, что вы до Портофино не добрались, у вас произошла авария и вы прекрасно вернулись в Антиб, где вам всем чертовски хорошо.

— Она не могла сказать «чертовски хорошо»! — возразил Томас.

Ему не хотелось верить пьяной болтовне Пинки. Джин никуда не могла уйти, она сейчас спит без задних ног здесь, на «Клотильде».

— Подумаешь, речевой оборот… Но я на самом деле ее видел.

— Где именно? — Он понизил голос, чтобы не разбудить других.

— В баре со стриптизом. «Порт роз» на улице Бивак Наполеона. Она была в баре с каким-то громадным югославом или кем-то вроде этого. Этот тип был в габардиновом костюме. Я его уже прежде там видел. Он — сутенер. Отсидел срок.

— Господи! Она была пьяна?

— В стельку, — сказал Пинки. — Я предложил отвезти ее назад в Антиб. Но она отказалась, сказав: «Этот вот джентльмен отвезет меня туда, как только мы освободимся».

— Подожди здесь, — бросил Том. Спустившись в салон, он прошел по коридору мимо кают, в которых спали Гретхен и Инид. Там все было тихо, ни звука не доносилось из-за дверей. Он толкнул дверь главной каюты. В коридоре всю ночь горел свет на случай, если Инид захочет в туалет. Приоткрыв дверь пошире, он увидел Рудольфа. Тот мирно спал на широкой койке, в пижаме. Один.

— Да, ты прав, — сказал он, возвратившись к Пинки.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Поеду туда и привезу ее на яхту.

— Мне поехать с тобой? Там довольно разношерстная компания. Грубияны.

Том покачал головой. Пинки — не ахти какой помощник и в трезвом состоянии. А в пьяном — и думать нечего.

— Спасибо. Лучше иди спать. Увидимся утром. — Пинки начал было артачиться, но Томас, не обращая на него внимания, мягко подталкивал его в спину к трапу. — Иди, иди, — приговаривал он.

Он видел, как Пинки неуверенно, пошатываясь, шел по пирсу, то пропадая в тени, то выходя на свет, направляясь на свою «Вегу». Том ощупал карманы, там была только мелочь. Он пошел назад, к своей каюте, особенно осторожно ступая, когда проходил мимо каюты Дуайера с Уэсли. Легонько постучав пальцами по плечу Кейт, разбудил ее.

— Только тихо, — предупредил он ее. — Не разбуди мне всех на яхте. — Он сообщил ей о том, что рассказал ему Пинки. — Нужно поехать и забрать ее оттуда.

— Ты поедешь один?

— Чем меньше будет народу, тем лучше, — ответил он. — Я привезу ее сюда, положу под бок мужу, а завтра он может соврать, что у его жены — сильная головная боль, и она проведет весь день в постели, в каюте. Так что никто ни о чем не догадается. Для чего Уэсли или Кролику видеть ее пьяной?

— Я еду с тобой, — решительно сказала Кейт. Она хотела встать с койки.

Он уложил ее назад.

— Для чего ей знать, что и ты видела ее пьяной, да еще в компании с сутенером? Нам теперь предстоит всю жизнь быть с ними друзьями.

— Но ты только поосторожней. Обещаешь?

— Само собой. Конечно, постараюсь быть поосторожней, — обнадежил он ее и поцеловал. — Ну, дорогая, спи спокойно, зря не волнуйся.

Любая другая женщина подняла бы невыразимый гвалт, думал он, поднимаясь на палубу. Только не Кейт! Он надел сандалии, которые всегда ставил у трапа, сошел на пирс. Ему повезло. Когда он выходил из-под арки, подъехало такси, из которого вышла пара в вечерних туалетах. Он сел в машину и сказал:

— Канны, улица Бивак Наполеона.

Когда он вошел в бар «Порт роз», ее там не было. Не было и югослава в габардиновом костюме. Двое-трое посетителей, стоя у стойки, наблюдали за шоу, рядом были две проститутки. За некоторыми столиками посетители сидели в одиночестве, недалеко от входа за одним столом сидела троица мужчин с одной из участниц представления, и рожи троих ему сразу не понравились. Шоу только начиналось. Джаз-банд громко заиграл, и рыжеволосая девица в вечернем платье, покачивая бедрами, ходила по сцене, стягивая с себя перчатку, доходившую ей чуть ли не до плеча.

Томас заказал виски с содовой, и когда бармен принес заказ, он обратился к нему по-английски: