Богач Корах

– Уши? На бараньей коже?

– Да, братец. Стены-то у шатров мы из чего мастерим?

– Снова ты прав, Аарон.

– Довольно пугать себя, начальник. День сегодня субботний, для благости иудеям дан. Слуги стол накрыли. Закусим. Похлебка овощная только из печи, остыть со вчерашней трапезы не успела. И козлятина еще теплая.

– Давай-ка мы поедим сейчас мясного, вина пригубим. А сыр овечий с маслинами и молоко козье с лепешками пусть своего кошерного часа дожидаются. После вечерней молитвы употребим.

***

Исполнив задуманное и вполне насытившись, братья Моше и Аарон покинули шатер, вышли за кордон и стали не спеша прогуливаться. Беседуя, они говорили исключительно о духовном, ибо в субботу следовало избегать суетных тем.

Надышавшись чистым воздухом, начальник над народом и первосвященник вернулись к шатру и уселись поблизости, подставив лица полуденным солнечным лучам.

– Гляди, Аарон, какое солнце белое!

– Зимнее. А все же греет!

– Мне кажется, дымом запахло, – сказал Моше, потянув носом воздух.

– И правда, есть запах, – тревожно отозвался Аарон.

– Посмотри-ка вон туда, Аарон! – вскричал Моше, – видишь, над тем дальним шалашом серый дымок? Ветер его в нашу сторону несет.

– Беда! В субботу кто-то очаг затопил! На том краю лагеря верные нам бедняки живут. Всегда порядок соблюдали. Глазам своим не верю!

– Охранник, ко мне! – крикнул Моше, – отправляйся к шалашу, над которым дым вьется. Вели хозяину, чтоб с женой и детьми шел сюда. Скажи, Моше и Аарон желают с ними со всеми познакомиться.

Вскоре появились званые гости. Мужчина средних лет и с ним выводок ребятишек – которые постарше, а которые маленькие. Женщины среди пришедших не было.

– Здравствуйте, добрые иудеи! – радушно проговорил Моше, – рассаживайтесь на циновках.

– Как зовут тебя, милый человек? – поддержал Аарон ласковый тон брата.

– Шломо мое имя в народе израильском, а как звали меня в Египте – заставил себя забыть! – достойно ответил гость, – а вас, братьев я хорошо знаю: ты – Моше, начальник над народом, а ты – Аарон, первосвященник.

– С каким имуществом, Шломо, ты вышел из Египта? – поинтересовался Моше.

– Мы люди бедные, нет у нас багажа ни на подводах, ни за плечами… А у вас тут едой пахнет, не то, что в моем шалаше…

– Эй, слуга, принеси Шломо и деткам его чего-нибудь поесть! – скомандовал Моше.

– А зачем ты в Ханаан подался? – спросил Аарон.

– Как это зачем? От тебя ли вопрос такой слышу, Аарон? – изумился Шломо, – земля ханаанская медом и молоком течет! Всего вдоволь. Тамошние обитатели рабами нам будут, а мы – господами над ними. Иудеи станут в шатрах сидеть и учение Божье постигать. Довольно с меня в глиняных карьерах надрываться, да кирпичи для фараона обжигать! На легкий труд мы идем.

– Ты полагаешь, Шломо, что постигать учение Божье – это легкий труд? – поинтересовался Аарон.

– Все мы, простые рабочие, так думаем. А разве нет? Вот придем в Ханаан, обустроимся сперва. Потом станем собираться для учения в теплом шатре. На столах угощение, питьё. Ты, Аарон, или кто из учеников твоих, будете слово Божье молвить, а наше дело повторять за вами и заучивать!

– Есть у меня вопрос к тебе, Шломо, – перебил Моше мечтательную речь гостя, – вот, ты говоришь, что господином над ханаанцами станешь, а ведь они по доброй воле к тебе в рабство не пойдут! Что воевать тебе придется – догадываешься?

– Догадываюсь, Моше.

– Боишься, небось? – уколол Аарон.

– Избранному народу нечего войны бояться! Мы иудеи, и с нами Бог! Не допустит Он нашего осрамления. Ибо победа избранников Его – Его победа!

– А почему ты без жены пришел, Шломо? – решился на вопрос Аарон, – или овдовел?

– Неможется супруге моей, слаба она, да и питания дома не хватает.

– Мы с Моше будем молиться за ее выздоровление! – пообещал Аарон.

– Премного благодарены! – хором ответили Шломо и дети его.

– А есть ли у твоей семьи враги? – ни с того ни с сего поинтересовался Моше.

– Немного, но есть.

– Кто такие? – продолжал допытываться Моше.

– Голытьба, вроде нас. Чтобы завидовать нам – нет такого, ибо завидовать нечему, а просто сердца у них злые. Праведников из себя строят, говорят, мол, мы с женой уставом пренебрегаем, и детей безбожию учим. Вранье!

– А известно ли тебе, Шломо, какой день сегодня? – как бы невзначай осведомился Аарон.

– Право, насмешник ты, первосвященник. Кто ж в нашем стане не знает, что нынче святая суббота!

– А заповеди Божьи ты соблюдаешь? – строго прозвучал неожиданный вопрос начальника над народом.

– Все мы, в Ханаан идущие, блюдем закон.

– Почему же тогда ты в священный день субботний развел огонь в очаге? – грозно вскричал Аарон.

– Так ведь жена больна, холодно ей, последний хворост в очаг бросил!

– Шломо, ты грубо нарушил Божью заповедь! – возвысил голос Моше.

– Нарушил, чтобы душу живую спасти! Нельзя разве?

– Один пожалуется на холод в доме, другой подхватит, дескать, голодно ему, а третий скажет, мол, ноги мои босы. И поразит маловерие нестойкие сердца! Так за отговорками да за увертками народ Бога забудет! – возмутился Аарон.