Богачи

Со времен краха СССР в 1991 году и до конца правления Ельцина государство, по существу, воздерживалось от регулирования жизни общества. Разграничений между легальным и нелегальным, моральным и аморальным почти не существовало. Не было четких определений организованной преступности, отмывания денег или вымогательства; всякие коммерческие транзакции можно было счесть как законными, так и незаконными. В популярном в 90-е фильме «Россия, которую мы потеряли» известного режиссера Станислава Говорухина изображалась страна, захваченная золотоискателями и преступным миром. Борис Немцов, ставший министром финансов[761] в начале того десятилетия, когда в разгаре была вдохновленная Западом «шоковая терапия», впоследствии сожалел: «Страна превратилась в уродливое олигархическое капиталистическое государство. Его характеризует концентрация собственности в руках узкой группы финансистов, олигархов. Многие из них работают неэффективно и паразитируют на подконтрольных им отраслях. Они не платят налоги и не платят рабочим».

Но при всех ошибках ельцинских лет это было время, когда жители России могли свободно высказываться и пробовать себя в новых деловых и культурных начинаниях, время надежды, «тусовок» и вечеринок с участием актеров, музыкантов, писателей и студентов, которым теперь уже не надо было оглядываться на цензоров[762].

В считанные недели после выборов Путин начал выполнять свое обещание разгромить олигархов. Первый удар был нанесен по Гусинскому (см. Пролог). Гусинский, когда-то работавший театральным режиссером, быстро осознал, что в бизнесе, особенно сырьевом, можно заработать серьезные деньги. Но Путин увидел проблему в другом. Его тревожило, что Гусинский, помимо этого, пытается стать самостоятельным политическим игроком. В его холдинг «Медиа-Мост» входили новый телеканал под названием «НТВ» и газета «Сегодня», первые в таком роде российские СМИ — откровенные и пытливые. Кремлю не понравились их материалы о войне в сепаратистской республике Чечне и по другим трудным вопросам. Гусинский был арестован по обвинению в коррупции[763]. Через несколько дней его выпустили, и он покинул страну. Теперь он живет то в Израиле, то в Нью-Йорке. Неоднократные попытки Кремля добиться его ареста и экстрадиции не увенчались успехом.

В отношении нескольких других бизнесменов и их компаний, участвовавших в скупке государственных активов в начале 90-х, также внезапно начались расследования. Проблема заключалась не в том, с кого начать, а в том, кого не трогать. Практически каждому разбогатевшему человеку было что скрывать. В послании Федеральному Собранию в июле 2000 года Путин выложил свои карты на стол: «У нас есть категория людей, которые разбогатели и стали миллиардерами, как у нас говорят, в одночасье. Их государство назначило миллиардерами: просто раздало государственное имущество практически бесплатно… У них создалось впечатление, что на них Боженька заснул, что им все — можно»[764].

Выступая перед олигархами несколько недель спустя, Путин выглядел как школьный учитель, порицающий отбившихся от рук учеников. Он заявил, что говорит не об отдельных случаях, а намерен разобраться с ними в целом, со всей их группой. «Вы сами формировали это государство через подконтрольные вам структуры, поэтому не надо пенять на зеркало». Путин говорил сдержанно, но ему и не требовалось расписывать сделку, которую он предлагает олигархам. Они могли продолжать свои дела в России и за ее пределами, если не станут вмешиваться в политику и будут учитывать финансовые интересы «силовиков».

На встрече присутствовал и Михаил Ходорковский, глава «ЮКОСа», крупнейшего из российских энергетических гигантов, в тот момент богатейший человек в России и шестнадцатый в списке богатейших людей мира (в верхнюю его сотню попали еще несколько россиян). Ходорковскому уже удалось разозлить Путина: он финансировал оппозиционные партии на выборах в Думу, а также вступил в публичный спор с президентом по крайне болезненному вопросу о коррупции[765]. Ходорковский, как и другие, воспользовался хаосом первой половины 1990-х для скупки активов по бросовым ценам. Закончив престижный химический институт, он организовал бизнес по импорту компьютеров под эгидой комсомола; это было в 1980-х, во время горбачевской перестройки. Он создал один из первых частных банков — «Менатеп». И все это не удалось бы ему, если бы не — вспомним старый советский термин — «блат и связи»; «juice», как это называют американцы.