Богачи

Баффет стал моделью добродетельного миллиардера. Он яростно выступал против несправедливого налогообложения, заметив в своем выступлении в Стэнфорде в 2007 году, что он только что заплатил 17,7 %-ный налог со своего заработка в 46 миллионов долларов, тогда как его помощнице пришлось отдать 30 % от ее дохода в 60 тысяч долларов. Администрация Обамы потом пыталась узаконить «правило Баффета», из которого следовало, что налоги, которые платят домохозяйства, зарабатывающие более 1 миллиона долларов в год, не должны быть в процентном отношении меньше, чем налоги семей, принадлежащих к среднему классу. Формулировки специально были сделаны туманными, чтобы не оскорбить американские представления об «усердном труде», но все равно Конгресс не пропустил закон.

«По правде говоря, я ни разу не отдал ни одного пенни, который бы имел для меня какую-то пользу», — сказал Баффет на саммите по благотворительности в 2013 году. Он обещал оставить своим детям «достаточно, чтобы они чувствовали, что могут заняться чем угодно, но не настолько много, чтобы они не делали ничего». Усвоили ли современные сверхбогатые люди уроки прошлых династий, которые ввиду упадничества просто вымерли и окаменели? Возможность «заняться чем угодно» все еще совершенно немыслима для простых смертных, но это было важное указание, напоминавшее о Карнеги и его презрении к избалованным отпрыскам богатых семей. Гейтс посулил за свою жизнь пожертвовать в два с лишним раза больше (в современных ценах), чем Карнеги и Рокфеллер вместе взятые. Звучит многообещающе. Сегодня суммарное состояние Гейтса и Баффета почти равняется сбережениям 40 % наименее состоятельных американцев.

Фонд Гейтсов принял на себя обязательство использовать весь свой капитал не более чем за двадцать лет после смерти Билла и Мелинды, успешно определив самые насущные проблемы в мире. Пока что работа фонда в основном нацелена на искоренение полиомиелита. Всего лишь второй раз в истории можно будет заявить о полном уничтожении болезни (впервые это произошло с оспой в 1980 году); что ж, вполне грандиозная цель[818]. Для Гейтса его успехи в Microsoft напрямую связаны с работой фонда. «Мы оба, — говорит он о себе и своей жене, — работали в Microsoft и видели, что если взять инновации и умных людей, способных рассчитать все возможности, то можно осуществить довольно-таки впечатляющие штуки»[819].

Какими бы достойными похвал ни были цели Гейтса и Баффета, тревожит, что судьбы сотен миллионов людей, по сути, зависят от милосердия небольшого числа частных граждан. Несмотря на все эти грандиозные конференции и обещания, по данным World Wealth Report, лишь 11 % сверхбогатых людей мира и лишь половина из богатейших тридцати человек активно занимаются филантропией. Но те, кто занимается, имеют высокий престиж в обществе. Вместе с гиками и банкирами в ряды филантрокапиталистов вступили еще две категории людей — звезды и политики, считающие себя звездами. Одним из последних в игру включился Тони Блэр, бывший британский премьер-министр, который сколотил себе состояние (хотя и не масштаба Гейтса или Баффета) на консультациях для правительств одиозных стран вроде Казахстана. Блэр заявил на Всемирном форуме филантропии, где побывали Билл и Мелинда Гейтсы, Билл Клинтон, а также Ларри Пейдж и Сергей Брин из Google, что главное в филантропии — «стратегическое инвестирование». Нужно, говорил он, «не просто давать деньги, но обеспечивать лидерство. Лучшие филантропы привносят в свою филантропию то, что сделало их успешными, — драйв, целеустремленность, достижение цели во что бы то ни стало. Это стремление креативное, а не пассивное; они не следуют привычному мышлению, а опрокидывают его».

Современная филантропия, воплощенная в «Обещании дарения» — это элитный клуб. Он «сосредоточен конкретно вокруг миллиардеров и тех, кто стал бы миллиардером, если бы не их пожертвования». Это джентльменские соглашения, это «моральное обязательство жертвовать, а не юридический контракт». К началу XXI века в одной только Америке насчитывалось 45 тысяч благотворительных фондов, большинство из которых управляются как бизнес и пользуются значительными налоговыми послаблениями, полагающимися филантропическим организациям. Хитроумное использование налоговых льгот считается бонусом при расставании с деньгами, но оно гораздо больше помогает при их зарабатывании. Члены клуба филантропов играют по тем же правилам, что они сами задали, когда богатели. И эти правила, юридически вполне логичные, в моральном смысле понравятся не всякому.