Богачи

Экономисты могут пространно рассуждать о неэффективности того, что столько людей находятся за чертой бедности или рядом с ней и не способны участвовать в базовой экономической деятельности — потреблении. Специалисты могут отмечать и «предельную полезность» огромного богатства, поскольку чем больше денег у человека, тем менее продуктивно он их тратит. В конце концов, даже самые богатые люди могут устать от супер-яхт и мега-особняков. Но по сути мало что изменилось. Послекризисные годы не породили новое революционное мышление, которого многие ожидали или на которое надеялись. Перемены по части корпоративного управления, банковской тайны, офшорных гаваней и финансового регулирования оказались лишь поверхностными корректировками. Мейнстримные левоцентристские силы с их более критической позицией не смогли добиться значимых электоральных результатов в большинстве стран, тогда как группы, считающиеся ответственными за провал неограниченных рынков, вышли сухими из воды. Чтобы добиться их преследования, потребовались бы убедительные доказательства преднамеренного и систематического мошенничества. Жадность и безрассудство гораздо труднее описать в терминах Уголовного кодекса, особенно в странах вроде Британии и США, где власти не проявляли серьезного интереса к этой проблеме.

Экономический кризис не нанес ущерба сверхбогатым, скорее наоборот. Их доля общего пирога увеличилась, а средний и рабочий классы были вынуждены отступить. Возобновились стандартные идеологические проповеди. Аргументы все те же: политики провозглашают индивидуальные проявления филантропии как лучший путь к здоровому обществу.

Избиратели, между тем, в замешательстве. Когда богатство чрезмерно, а когда оно заслуженно? Публика восхищается футболистами, зарабатывающими сотни тысяч долларов каждую неделю, кинозвездами на красной ковровой дорожке в ожидании Оскара — здесь все понятно. Она также поглощает сплетни о знаменитостях второго и третьего ранга и о том, как шикарно они живут, невзирая на недостаток таланта. На каком-то уровне люди способны провести границу между миллиардерами, создавшими продукты или услуги, которые повлияли на их жизнь — от Google и Facebook до Virgin и TopShop, — и банками, хедж-фондами и акулами мира прямых инвестиций, вяло доказывающими, что приносят пользу обществу, обеспечивая его капиталом и ликвидностью. Но даже если общество различает достойные и недостойные пути к богатству, мало согласия в том, какое богатство считать чрезмерным. Выражаясь более конкретными терминами, в какой момент налогообложение становится запретительным и снижает стимулы к истинному предпринимательству? Недостаток ясности в этих вопросах укрепляет статус-кво.

Обещания, сделанные на пике кризиса 2007 и 2008 годов — выучить его уроки и внести фундаментальные изменения, — сегодня кажутся нелепыми. Политической оппозиции легко объяснить все контролем над СМИ, а также влиянием лидеров бизнеса и их лоббистских армий на политиков. Конечно, это сыграло важную роль, подорвав желание перемен, но людям сходит с рук то, что им позволяют. Представьте толпу подростков в модном магазине одежды сегмента масс-маркета. Некоторые (хотя и не все) испытают искушение тайком вынести в своих сумках одну-две футболки, надеясь, что никто этого не заметит. На их пути встанут лишь дородный охранник и электронный детектор на турникете. А теперь представьте себе современных олигархов и банкиров, баронов-разбойников, Красса и Медичи. Им все сходило с рук лишь потому, что была такая возможность. А значит, ответы следует искать не столько в богатых, сколько в самих себе. Почему, несмотря на все разговоры о «несправедливости», избиратели поддерживают снижение или даже отмену налога на наследство (Эндрю Карнеги предлагал нечто противоположное), вперившись в витрины агентств недвижимости, где рекламируются особняки в самых фешенебельных пригородах Лондона ценой в миллионы фунтов? Желание жить хорошо или жадность — две стороны одной монеты — так же укоренены в нас, как и во всей истории. Всемирная гегемония низких налогов и дерегулированных рынков в сочетании с продвинутыми мобильными технологиями позволила многим вступить в игру. Но до вершины — правдами и неправдами — доберется лишь крохотная часть. И благодарить за это нужно будет, как всегда, податливые правительства, парламенты, регулирующие органы и центральные банки. Победа сверхбогатых в XXI веке — результат двух последних тысячелетий нашей истории.

Благодарности

Мне кажется, я восемнадцать месяцев прожил жизнью сверхбогатых — поспешу добавить, не в буквальном смысле. Ведь большинство героев этой книги давно уже умерли. О нравах современных богачей в последнее время издано множество книг. Этот проект привлек меня прежде всего историческим контекстом и его связью с нашими временами.