Богачи

Атауальпа вошел в город в сопровождении семи тысяч человек в церемониальных одеждах, вооруженных лишь топориками. Он не знал, что испанцы установили свои пушки на крышах домов в центре города. Всадники скрывались на соседних улицах. Капеллан экспедиции (позже ставший архиепископом Перу) Висенте Вальверде вышел навстречу царю инков на главной площади Кахамарки. С Библией и требником в руках он с помощью переводчика произнес проповедь для Атауальпы, начинавшуюся с рассказа об Адаме и Еве и повествовавшую о смерти Иисуса на кресте и его вознесении. Звучным голосом Вальверде провозгласил, что все должны склониться перед Господом, Иисусом Христом и королем Испании, «монархом мира». Он закончил свою речь словами: «Господь наш Бог, живой и вечный, создал небеса и землю, и мужчину и женщину, от которых ты и я, и все люди мира произошли»[236]. Так говорилось в «Рекверименто» — документе, который зачитывали группам аборигенов, требуя от них подчиниться власти папы и испанской короны, а также принять христианство[237]. Реакции, как часто бывало в таких случаях, не последовало, и испанцы посчитали себя вправе начать «справедливую войну» против еретиков.

Дальнейшие показания расходятся. По одной версии, Атауальпе протянули Библию, но он не знал, что с ней делать. Вальверде, желая помочь, забрал ее назад, но при этом прикоснулся к царю. Атауальпа в ответ ударил его по руке. Более простая версия гласит, что правитель инков взял Евангелие и бросил его на землю, объявив, что не будет «ничьим данником». Так или иначе, Писарро воспринял его реакцию как повод преподать местным жителям урок. Также возможно, что некоторые жители города, сохранявшие верность Уаскару, снабдили испанцев разведданными из мести Атауальпе. Вальверде отпустил солдатам грехи за кровь, которую они вот-вот должны были пролить. Так началась резня, немыслимая даже по понятиям конкистадоров.

Кавалеристы Писарро гарцевали по городу, уничтожая всякого, кто попадал в их поле зрения. Инки никогда прежде не видели лошадей; они пришли в полный ужас и были, по сути, беззащитны. Лишь немногие из семи тысяч человек Атауальпы выжили. Если данные верны (испанские историки спорят о числе погибших), то каждый конкистадор убивал по одному индейцу примерно каждые двадцать секунд[238].

Кортеж Атауальпы оставался верным ему до конца. Они не бросали паланкин правителя, даже когда им отрубали руки и ноги, поддерживая его обрубками. По улицам, согласно хроникам, реками текла кровь — но из картины, нарисованной Эрнандо Писарро, складывалось другое впечатление. В письме на имя королевской аудиенции[239] в Санто-Доминго, столице Эспаньолы, он описывает довольно подробно события, которые привели к резне в Кахамарке. Что касается собственно убийств, он пишет:

Брат [Вальверде] подошел к губернатору и сообщил, что происходит и что времени терять нельзя. Губернатор послал за мной, и я условился с капитаном артиллерии, что когда будет подан знак, он должен дать залп из орудий — сигнал солдатам для немедленного выступления. Так и произошло, невооруженные индейцы были побеждены, и никакого вреда не причинили ни одному христианину.

Единственный, кого Писарро намеревался пощадить, — сам Атауальпа. По одной версии, он лично защищал царя инков, даже приняв на себя несколько ударов. Что на самом деле произошло в Кахамарке, теперь никто не узнает, но неравенство сил сторон и невероятный характер победы, одержанной Писарро, выдвинули его в первые ряды испанских конкистадоров.

Когда Атауальпа был пленен, началось разграбление. Рассказ личного секретаря и хрониста Писарро Франсиско де Хереса, вернувшегося в Севилью на следующий год, показывает, на что был готов пойти отчаявшийся Атауальпа, лишь бы собрать выкуп за себя. Херес воспроизводит, как тот умолял захватчиков: «Я дам золота достаточно, чтобы наполнить комнату двадцать два фута в длину и семнадцать в ширину, до белой линии посередине между полом и потолком». Херес добавляет: «Это была высота в полтора человеческих роста. Что касается серебра, то он сказал, что наполнит им целую комнату, причем дважды. Он обязался сделать это за два месяца».