Богачи

— Да, это правда. Я была счастлива с тобой. Но прежнего не вернешь. Если ты по-настоящему любишь кого-то, то не станешь причинять ему боль… вне зависимости от своей сексуальной ориентации. Любить — значит отдавать, а не притворяться, что отдаешь, и при этом тайно жить своей жизнью. Я не понимаю, зачем ты женился на мне? — с горечью воскликнула Тиффани. — Зачем ты притворялся, что нормален? Кем я для тебя была? Развлечением? Очередной победой над слабым полом? Или ты хотел благодаря мне избежать одинокой старости и обеспечить себе репутацию нормального человека?

— Ерунда! — вскричал Аксел и резко поднялся. — Я женился на тебе, потому что полюбил. Ты была нужна мне, Тифф. Я ни с кем не был так счастлив, как с тобой. Я не знал раньше, как бывает, когда рядом с тобой есть человек, ради которого живешь, в котором можешь найти поддержку и понимание. Ты же знаешь, голубые не могут любить так, как нормальные люди.

— Я знаю! Я шесть лет проработала в театральной среде и перевидала сотни голубых. А тебе удалось обмануть меня. Я ни за что бы не догадалась, что ты тоже…

Тиффани невольно вспомнила те ночи, когда они были близки, то, с какой страстностью и непритворной нежностью он любил ее. Аксел был сотворен для любви. Она закрыла лицо руками, чувствуя, что если этот мучительный разговор продлится еще немного, у нее не хватит сил совладать с собой.

— Значит, все кончено? — прошептал Аксел.

Тиффани вскочила и задела локтем деревянный стакан с карандашами и кистями, стоявший на краю стола. Он отлетел к стене, и карандаши веером рассыпались по полу.

— Все должно быть кончено! Как ты этого не понимаешь! Я не могу жить с постоянным ощущением грязи вокруг себя! И дело даже не в том, что ты голубой. Я не смогла бы остаться с тобой и в том случае, если бы ты гонялся за каждой юбкой. У меня может быть либо нормальная семья, либо никакой. Либо муж, которому я могу 1 полностью доверять, либо никакого. А ты никогда не будешь принадлежать только мне! Делить же тебя с кем бы то ни было я не желаю!

— Можешь спросить у любого женатого мужчины, безусловно ли он верен своей жене! Ни один не ответит тебе положительно! Мужчины по натуре охотники, Тифф. Им постоянно нужны новые победы. Как правило, жены не догадываются о том, что их мужья имеют роман на стороне, и брак от этого не страдает.

— Это не для меня, Аксел. Я многое могу простить, но не неверность. Уж лучше жить одной.

— А как же быть с «одинокой старостью»? Тебе не кажется, Тифф, что ты сейчас лицемеришь? Разве ты забыла, что была любовницей Ханта? Ты не думала тогда, что вы вместе обманываете его жену? Как же это сочеталось с твоими нравственными представлениями?

— По крайней мере Хант изменял жене с женщиной, а не с мужчиной! — в отчаянии воскликнула Тиффани.

— Выходит, по-твоему, это нормально?

— Это не нормально, но в тысячу раз честнее! Женщина может противостоять другой женщине в отношениях с мужчиной, а как ты представляешь соперничество между женщиной и голубым? Это абсурд! Кстати, к тому времени, когда я стала любовницей Ханта, его брак уже дал глубокую трещину. А теперь они развелись, — на щеках у Тиффани вспыхнул нервный румянец, но в голове сразу прояснилось. — Дальнейший разговор на эту тему бессмыслен, Аксел. Чем скорее мы разойдемся, тем лучше будет для нас обоих.

— Ты, наверное, захочешь выйти из числа пайщиков «Акселанса»?

— Да, но пусть тебя это особенно не тревожит. «Квадрант» не оставит тебя своей поддержкой.

— Не думаешь ли ты, что я женился на тебе из-за денег твоего отца? — с упреком спросил Аксел.

— Нет, — улыбнулась Тиффани. — Отец финансировал бы твое предприятие, даже если бы мы не встретились. Я это знаю наверняка. — Она нагнулась и стала собирать с пола карандаши. — Что ты собираешься теперь делать? Где будешь жить?

— Видимо, в самолете, который совершает рейсы между Нью-Йорком, Лос-Анджелесом и Сан-Франциско, — к нему снова вернулась способность с юмором воспринимать жизнь. — Скажи, Тифф, а ты осталась бы со мной, если бы не застала вчера эту сцену?

— Рано или поздно я узнала бы об этом, — ответила она. — Случилось то, что должно было случиться.

Аксел вышел из студии, и через несколько минут Тиффани услышала, как за стеной в спальне он вынимает из шкафа свои чемоданы. В их супружеской жизни была поставлена точка.

За день до выписки Гарри из клиники Морган начала готовиться к его встрече. Она старалась сделать так, чтобы все в доме радовало его и доставляло лишь приятные волнения. Доктора рекомендовали ему щадящий режим, полуденный сон и диету. Морган искренне хотела, чтобы то время, пока Гарри окончательно не поправится, они провели в атмосфере счастливого и уютного домашнего очага, будто бы судьба подарила им второй медовый месяц. Никаких приемов и званых вечеров! Меню обедов будут составлять только его любимые блюда, а для развлечения она купила новые видеофильмы, книги, которые, как она предполагала, могут быть ему интересны, и несколько наборов мозаики. Более того, Морган даже решила научиться играть в шахматы.