Богачи

Ну почему именно Гарри и Морган должны унаследовать их титул и фамильный замок! Мысль о том, что вульгарная Морган со временем будет называться графиней, приводила Лавинию в состояние бешенства. Гарри из-за денег польстился на эту красотку и пренебрег своим положением. Это непростительно! Заклеивая конверт с приглашением, адресованным Эндрю, она в сотый раз пожалела, что не ему суждено стать наследником Эдгара.

— Слушай, поехали в выходные на охоту?

— А Кворна возьмем с собой?

— Нет, он все дело испортит. Стрелок из него никакой…

Сверкающий бальный зал «Клэриджа» полнился представителями лондонской аристократии, занятой содержательными беседами вроде вышеприведенной. Ослепленные праздничной иллюминацией, дамы в вечерних платьях и мужчины в белых галстуках и фраках чинно восседали за столами, притворяясь друг перед другом, что им очень весело. При этом мужчинам втайне хотелось снять тугие воротнички и, облачившись в свободные твидовые костюмы, отправиться на верховую прогулку или посидеть с удочкой на берегу спокойной реки, а дамам — оказаться в гостях у лучшей подруги и проболтать за чашкой чая до позднего вечера.

Морган, напротив, чувствовала себя в этой среде великолепно. Ее прекрасные обнаженные плечи нежились под взглядами мужчин, ухоженные руки с тонкими, длинными пальцами вызывали зависть у дам, рядом с которыми она невероятно походила на дивный экзотический цветок, случайно оказавшийся в одном букете с увядающими орхидеями.

— Слава Богу, что сегодня здесь не будет этой ужасной современной музыки, — сказал полковник в отставке своему старому приятелю.

— Да, она просто варварская! И всегда такая громкая, что невозможно услышать друг друга, — ответил тот и закивал в знак абсолютного согласия.

Морган прислушивалась к разговорам вокруг себя, но более всего ее занимал вопрос, куда свекровь решила посадить их с Гарри. Она слышала, что Лавиния предполагает ближайших родственников и наиболее почетных гостей собрать за главным столом, а остальных разместить за маленькими столиками, в беспорядке расставленными по залу. Возле дверей зала находился план размещения гостей, к которому и направилась Морган. В соответствии с ним Гарри было отведено место за главным столом. Кроме него, здесь должны были сидеть граф и графиня Саутгемптон, принц Люксембургский и еще кое-кто из ближайших друзей Ломондов.

Со все возрастающей паникой Морган рассматривала план. Что же, про нее вообще забыли? Нет, старая стерва хочет усадить ее вместе с епископом, который венчал их с графом — ему по меньшей мере лет восемьдесят, — двумя священниками с женами и председателем благотворительного фонда! Черт побери! Ее щеки вспыхнули от возмущения. Где же Гарри? Он обязан что-нибудь предпринять! Нет ничего более унизительного, чем оказаться за худшим столом на приеме. В первый раз в жизни Морган возблагодарила свою ненавистную свекровь за то, что она не любит журналистов и предпочитает не приглашать их на приемы. «Это слишком банально и вульгарно». Тьфу!

Наконец Морган увидела Гарри, он уже сидел за столом. По залу прошло волнение, разговоры замолкли, гости постепенно рассаживались по своим местам, в потолок полетели первые пробки, зазвенел хрусталь. Оркестр тихонько наигрывал «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

И Морган решила действовать. Она направилась прямо к тому месту, где сидел Гарри, гордо приподняв подбородок и уверенно обходя столики, расставленные на натертом до блеска паркете. Она встала за спинкой стула Гарри и положила руку ему на плечо. Гарри удивленно обернулся, и к ним тут же направился старший официант, чтобы уладить недоразумение, ежели таковое возникнет.

— Я хотела бы кое-что сказать, — громко заявила Морган.

— Что? — встревожился Гарри.

Морган успокоила его мягкой улыбкой и ласковым пожатием руки. Оркестр перестал играть, повинуясь жесту старшего официанта. Гости перестали разговаривать и повернулись к Морган, предполагая, что она собирается провозгласить тост за здоровье юбиляров.

Боковым зрением Морган уловила смущенный и удивленный взгляд Эдгара и перекошенное от гнева лицо Лавинии, на котором застыла презрительная усмешка. Воцарилась гробовая тишина. Морган улыбнулась и набрала полную грудь воздуха.

— Мы собрались здесь по случаю большого праздника, а именно, тридцатилетнего юбилея со дня свадьбы родителей моего мужа. Однако сегодня у нас есть еще один повод для радости. — Морган выдержала паузу и обвела собравшихся торжествующим взглядом. — Я счастлива сообщить вам… что мы с Гарри ждем ребенка.

Старая графиня вскочила из-за стола, опрокинув бокал с вином, который разлетелся вдребезги, стукнувшись о серебряное блюдо.

— Она… она… — Из ее груди вырывались возмущенные вопли, которые тут же потонули в аплодисментах, приветственных криках, поздравлениях и частой дроби вылетающих в потолок пробок от шампанского.

Гарри сжал Морган в объятиях, не помня себя от счастья. Кто-то тряс ее руку, кто-то целовал в щеку. Она вдруг стала центром всеобщего внимания. Все позабыли о юбилее Ломондов и пили за здоровье будущей матери и ее ребенка.