Богат и немного женат

– Пашенька, – скривился Дуся. – Ну ты же знаешь, я большие деньги в доме не храню. Ну неужели не понял еще, когда девиц ко мне подсылал?

– Чего мелешь? Каких девиц? – скривил губу Паша.

– Ой, я тебя умоляю! «Каких деви-иц»! Да Аленку с Иркой этой черной. Это ж ты мне их как сестричек подослал, думаешь не знаю? – с удовольствием фыркнул Евдоким. – Да они же мне сами и рассказали. Да и чего там рассказывать-то? Кто еще знал, что я ни хрена о своей родне по отцу не знаю? Только наши, роддомовские. Друзей-то у меня нет, только ты был, родимый, но и тут обломался. И сейчас, ну что ты со мной сделаешь? Деньги-то все в банке. А туда меня надо привести живым и здоровым. И чтобы я сам жутко захотел эти денюжки снять и тебе подарить. Потому как, ну сам же понимаешь, там всякая охрана, сигнализация, милиция по первому звонку. Ты на это не пойдешь. А я не хочу тебе денюжку давать.

– Ничего, захочешь, – недобро усмехнулся Павел. – Ты же вроде как жениться собрался, нам Беликов говорил, так?

– А ты что, – где-то внутри шевельнулось нехорошее предчувствие, – мне свадебный подарок приготовил?

– А то! Еще какой! Возьми-ка трубочку... да ладно, не суетись, я со своего... – И он спокойно набрал чей-то номер. – Алло, Валюша? Где там наша красавица?.. Ага, рядом с тобой? Чем она занята? Да что ты? Так плохо? А ну дай ее послушать жениху, а то он никак с деньгами расстаться не хочет... Ага, да сделай ей что-нибудь, чтоб она погромче...

И тут до ушей Евдокима донесся вопль боли, и только какие-то нотки позволили ему понять, что вопила Раечка.

Никогда Дуся не думал, что сердце может так больно сдавить и что страх может быть таким сильным. Голова его мгновенно стала легкой, сознание отключилось:

– Ты... ты свлочччь! Придушшшшу! – кинулся он прямо на довольного Пашку.

Он мертвой хваткой вцепился в его шею.

– Коззел! Она ж без меня ззздоххххнет... – хрипел Пашка. – Ее ж... Валька ее...

Дуся опустил руки. Раечка на самом деле у бандитов, которым терять нечего. И сейчас нужно быть очень осторожным, чтобы ни словом ни жестом не спугнуть этих тварей.

– Ну вот и ладненько... – потирал шею Пашка. – Будем думать, что я тебя простил... только теперь тебе придется снимать все деньги...

Дуся ничего не слышал. Перед его глазами стояла веселая, наивно-лукавая Раечка, которая только что так страшно кричала в трубку. Кричала из-за него, из-за горе-сыщика. Она... она так ему верила... а он... вчера... Господи! Ну какой же он был дурак-то! Надо было схватить ее, прижать к себе и никуда не отпускать! Ни на минуту, ни на секунду! А он... он ее обидел... как, впрочем, много-много раз... Она хотела за него замуж! Ну конечно, из-за денег! Это при ее-то отце! Может, сначала и хотелось девчонке деньжат, но потом-то! Она столько от него вытерпела, что никакими деньгами это не окупишь... И у них должна была быть свадьба! Будет ли? Ведь Дуся не идиот, он же понимает, что живой свою жертву эти гады теперь вряд ли оставят. А просто бросят... только уже не Раечку, а тело...

Пашка, видимо, решив, что Дуся как-то уж слишком долго раздумывает, давать деньги или не давать, снова звякнул своей благоверной, и та с довольным фырканьем дала послушать новый рев страдающей Раечки. Теперь девчонка даже пыталась что-то сказать, но, видимо, Валя ее ударила, поэтому раздался резкий вскрик, всхлип и долгий протяжный стон. От этого стона у Евдокима подкосились ноги, и он просто тихо сполз по стене на пол.

Когда он очнулся, он понял, что руки у него связаны и кто-то с силой долбит его по щекам.

– Ну чего, очухался? – проявилась перед глазами рожа ненавистного Пашки. – Ну, блин... ты меня так до инфаркта доведешь. Еще до банка не дошли, а ты уже копыта отбросил!

– Как я в банк... со связанными... – пробормотал Дуся, медленно возвращаясь к действительности.

– Так ничего, сейчас я тебя развяжу, – успокоил бывший приятель. – Я ж чего связал, думал ты помираешь...

Евдоким не думал ни минуты, снимать деньги или нет, он боялся только одного: что он деньги отдаст, а Раечку так и не освободят.

– Слышь, Пашка... если ты мне Раису не отпустишь... Ты ж знаешь, у нее такой отец, он тебя разорвет, – предупредил на всякий случай Дуся.

– Да знаю я все, хватит меня пугать-то, – отмахнулся Павел. – Ты давай, поторапливайся, напяливай боты – и в банк.

Евдокиму Пашка руки развязал, но сам на всякий случай держался от него подальше. И напрасно. Дуся понимал, что никакой дракой с Пашкой Раечку теперь не спасти. Эх! Ну почему он, кретин, до сих пор не научился водить машину?! Сел бы сейчас, и за Пашкой! А там, глядишь, и выследил бы, куда Раечку упрятали... Господи, как здорово, что вчера эта Лена забрала к себе Машку, а то бы девчонка такого натерпелась...

– Ну шевелись же! – все больше нервничал Пашка. – Быстрее давай! Вот, блин, тюфяк!

Тюфяк нацепил башмаки, сам открыл двери и... И тут появилась она – Раечка!!! Живая и здоровая, и вовсе никакая не измученная и не истерзанная!

– О! Куда это вы? – изумленно спросила девчонка самым обычным голосом, как будто и не было никакого рева.