Богатая бедная Лиза

— Та-ак! — не выдержала я. — А кое-кому, между прочим, тут делать нечего. Пошли бы вы в свою комнату и с игрушками поиграли.

А эти поросята, что обиднее всего, и с места не сдвинулись. Напротив, только плотнее облепили хитростью проникшую в наш дом самозванку. И лишь после того, как сама Лиза дала им задание нарисовать то. что они видели на прогулке, пообещав через полчаса оценить полет их фантазии, практически безропотно в детскую удалились.

Что касается нас с Марго, то мы, потрясенные до глубины души, только проводили их ошарашеными взглядами. Вот, значит, до чего дошло! Да это ж не Лиза, а психотропное оружие какое-то. И не исключено, что расширенного радиуса действия!

Лиза же, как ни в чем не бывало, вернулась на диван и, глядя на нас с Марго исподлобья, повторила чеканя каждое слово:

Эти деньги я не крала. А то, что их нашли в моей сумке, я могу объяснить только одним: кто-то специально мне их подсунул.

— Ну, тогда нам с твоей тетей все понятно. Мы с ней так и подумали. Ведь, правда, Марго, — подмигнула я своей молчаливой компаньонке, тем самым намекая на то, что пора бы и ей уже хоть что-нибудь сказать, а то все я да я.

— Нет, неправда! Вы так не подумали! — отчаянно замотала головой Лиза. — Извините, Любовь Васильевна, но вы мне с самого начала не верили и сейчас не верите! Но я вас не виню!

— Ой, спасибо! — согнулась я пополам от притворного хохота. Поскольку на самом-то деле, мне совсем даже не до смеху было. — Прямо не знаю, как свою благодарность выразить!

И лишь только после этого Марго наконец изволила открыть свои медовые уста. Причем, как всегда в оригинальной манере это сделала. А именно, рявкнула на меня из кресла:

— Может, достаточно уже, Люба? Хватит паясничать!

Что-о? — я долго отказывалась верить собственным ушам. — Это ты мне? Мне?!

— Тебе-тебе, кому же еще, — буркнула Марго и повернулась ко мне своим греческим профилем.

— Так! Замечательно! Замечательно! — заметалась я по тесной гостиной, то и дело на что-нибудь налетая. — А может, мне вообще уйти? А вы тут по-родственному, без меня все обсудите, — приговаривала я, в то время как в душе у меня все клокотало от возмущения предательской позицией Марго, готовой верить кому угодно, только не мне.

— Нет уж, лучше я уйду, — поднялась с дивана Лиза и в самом деле направилась в прихожую.

Я застыла посреди гостиной в ожидании, чем эта ее очередная попытка кончится, и заранее уверенная, что ничем.

Ну, и чтоб вы думали, так оно и оказалось. В последний момент Марго ее остановила.

— Не уходи, — сказала она Лизе в спину, — по крайней мере, пока все не расскажешь. А ты теперь просто обязана это сделать.

Лиза, которая уже сжимала в руках свои манатки, изобразила на своей хитрющей мордочке смятение, потом, как бы преодолев изнурительную внутреннюю борьбу, шагнула назад:

— Да, пожалуй, вы правы.

Потом бросила под ноги сумку, прижалась спиной к стене и начала свою исповедь, как пить дать рассчитанную на то, чтоб окончательно нас охмурить:

— В общем, никакая я вам не родственница. В этом я вас обманула.

— Как и в этом тоже? — нарочито ужаснулась я, за что Марго в меня взбешенный взгляд метнула.

А Лиза, так мой вопрос демонстративно проигнорировала. И вообще, она по большей части, персонально к Марго обращалась, как будто не с меня по ее милости Косоротов подписку о невыезде взял.

— Да, знаю, я перед вами виновата, — Лиза и смотрела только на Марго. Да что там смотрела, буквально гипнотизировала! Видимо, чувствовала ее слабину и податливость. — Но так получилось… Когда мне попалось это ваше объявление в газете, я сразу подумала, что только вы мне и можете помочь… Но у меня… У меня ведь не было денег, чтоб вам заплатить. И все равно я сначала хотела все как есть рассказать, а потом… Даже не знаю, затмение на меня какое-то нашло, что ли!..

— Ага, точно, затмение! Как есть затмение! Особенно там, на рельсах! — вопреки грозным внушениям Марго, мне просто страсть как хотелось вволю попаясничать. А то когда мне еще такая возможность представится, с учетом того, что по наши души с Марго того и гляди гориллы из ликеро-водочной службы безопасности нагрянут.

— Люба! — Марго прикрыла лицо ладонями и воззрилась на меня сквозь пальцы, будто из-за решетки «обезьянника». — Ты же ей рот не даешь открыть, а ведь даже у приговоренных к казни есть право на последнее слово!

— Ладно, пусть будет ей слово! — я с размаху брякнулась на диван и сразу же попала под колючий дождь обильно посыпавшихся с нашей «вечной» елки иголок. — С условием, что оно действительно последнее!

— Говори, — повернулась к Лизе Марго, когда я замолчала и, скептически поджав губы, стала ждать, чего нам еще эта проныра-сиротинка наплетет.