Богатство идей. История экономической мысли

Один из сторонников кумулятивистского подхода, Вайнер предложил искусную, пусть и скрывающуюся под маской скромности, защиту истории экономической мысли. Вайнер указывал на «ученость» (scholarship), определенную как «стремление к широкому и точному знанию истории работы человеческого разума, скрытой в письменных источниках». Эта ученость, хотя и рассматривалась им как побочная по отношению к теоретической деятельности, способна была внести определенный вклад в обучение исследователей, являясь «приверженностью к поиску знаний и понимания»: «вкус к этому, один раз разбуженный, создает ощущение огромной важности даже самого маленького вопроса и полноты даже самого маленького ответа… ощущение, которого нельзя достичь никаким иным путем» [Viner, 1991, p. 385, 390].

По-видимому, Вайнер предполагал, что обучение исследованиям является необходимой предпосылкой для использования аналитических инструментов[5]. Таким образом, даже если предположить, что от истории экономической мысли мало пользы при изучении современной экономической теории, она играет ключевую роль в подготовке исследователей. Однако важность этого более широкого взгляда становится более зримой за пределами строго кумулятивистского взгляда на экономические исследования, как мы увидим далее.

Сначала, однако, стоит подчеркнуть, что в данном подразделе рассматривается современный кумулятивный взгляд на историю экономических учений, который стал преобладающим в ХХ в. параллельно с маржиналистским подходом. Несколько другой тип кумулятивного взгляда можно обнаружить в небольших отступлениях от истории экономической мысли, сделанных такими ведущими экономистами, как Смит и Кейнс, которые использовали экскурсы в историю для того, чтобы подчеркнуть особенность собственных теорий, противопоставляя им предшествующие. Таким образом Смит в четвертой книге «Богатства народов» критикует «коммерческую или меркантилистическую систему» и «земледельческие системы» (а именно физиократов). Критика меркантилизма – умозрительного понятия, введенного с целью подвести под одну рубрику авторов, которые зачастую довольно сильно отличались друг от друга (см. ниже, подразд. 2.6) – идет рука об руку со смитовским либерализмом, который мы видим в других частях его работы; критика физиократов помогает на контрасте подчеркнуть его собственное разграничение производительных и непроизводительных работников, а также разделение общества на три класса (работников, капиталистов и землевладельцев). Аналогично Маркс противопоставлял собственный «научный социализм» «буржуазным» экономическим теориям (теориям Смита и Рикардо) и «вульгарным» теориям (теории Сэя и «экономическим гармониям» Бастиа); Кейнс ввел категорию – «классики» – куда включил всех прежних экономистов, исключавших, как и его кембриджский коллега Пигу, возможность существования постоянной безработицы, которая не может быть ликвидирована автоматически действующим механизмом конкуренции.

Конечно, мы видим здесь не примеры кумулятивистского подхода, подчеркивающего постепенное накопление экономического знания, скорее мы имеем дело с теми историческими реконструкциями, которые экономисты используют с целью демонстрации скачка, ставшего возможным в науке благодаря их теоретическому вкладу. Это не означает, что мы пытаемся отрицать обоснованность каждой такой исторической реконструкции, поскольку такие экономисты, как Смит и Кейнс, действительно обозначили ключевые этапы на пути экономической науки.

1.3. Подход к науке как сфере конкуренции

В течение нескольких последних десятилетий ряд экономистов, ссылаясь на концепции «научных революций» Куна [Kuhn, 1962] и «научно-исследовательских программ» Лакатоса [Lakatos, 1970; 1978; Лакатос, 1995а; 1995б], поддерживали идею о том, что невозможно сделать выбор среди конкурирующих теоретических подходов на основе «объективного» критерия, указанного логическим позитивизмом (логической последовательности, соответствия предпосылок эмпирическим фактам).