Богатство (СИ)

— Почему не представляю? — он невесело усмехнулся. — На самом деле все просто. Я раньше охранял аристократов, так что и видел многое, и знаю многих, хотя они вряд ли меня вспомнят. И я в первую же нашу встречу понял, что ты аристократка, причем не просто баронесса какая-нибудь, а из Высших. И к Ургороду ты не имеешь никакого отношения. Я же и там был. Пару раз даже охранял Матерей во время городских празднеств. И ты совершенно на них не похожа. Эту разница слишком большая, чтобы ты могла ее спрятать.

Я молчала. А Дишлан продолжал.

— А дальше дело было за малым. Высших родов у нас всего шесть… вернее, семь, включая королевский. — Он произнес это так многозначительно, что я непроизвольно вздрогнула. Еле заметно, но от взгляда телохранителя это не укрылось. — Мне оставалось только соотнести время твоего появления в Яснограде и сведения о всех Высших родах… Шесть из них оказались не при чем, только один род заявил об исчезновении девицы твоего возраста. Правда о детях ничего не говорили, но у этой девицы был младший брат, которого все считали погибшим. Вместе с отцом.

С каждым произнесенным словом, кровь отливала от моего лица. Холодели уши, кончик носа, губы. По спине зябко прокатились мурашки… Дишлан был прав. Это так просто. Так легко. Но почему же никто ни о чем не догадался. А может быть все знают? И только я, как дура, до сих пор верю в то, что у меня получилось спрятаться.

— Меня смущало наличие у тебя дочери, но сегодняшний разговор все прояснил.

Дишлан замолчал. В кабинете повисла мертвая тишина. Я с трудом разлепив спекшиеся губы, произнесла глухим бесцветным голосом:

— Тогда почему ты не сдал меня?

Дишлан удивленно взглянул на застывшую меня и рассмеялся:

— Потому что мы своих не сдаем, — подмигнул он и добавил серьезно, — Елька, не дури. Никто, кроме меня ничего не понял. Мало кто из местных может похвастаться тем, что знает ургородских матерей так, как я. Поэтому никто не сомневается, что ты одна из них. А я буду молчать.

Я кивнула. Горло пережало. Хотелось расплакаться. То ли от того, что так резко выросло, а потом спало напряжение, то ли от того, что Дишлан оказался таким хорошим человеком, то ли просто так…

— Спасибо, Дишлан, — мой голос хрипел от непролитых слез, — я тебе очень благодарна…

— И потому прислушайся к моим советам. Ты должна рассказать все Жерену. Не Гирему, Жерену.

Я кивнула. Расскажу, конечно. Когда-нибудь…

Вечер закончился далеко заполночь. К счастью, все те, кто создавали мне неудобства и проблемы покинули ресторацию гораздо раньше. Третий Советник и Эденн Пирр исчезли из зала во время нашего разговора с Дишланом. Барон Грац и Гирем с Жереном ушли сразу, как я вышла, чтобы обойти зал еще раз.

Гирем снова шепнул мне, что навестит меня этой ночью. А барон Грац пообещал, что завтра с утра курьер привезет мне документы по гильдии промышленников. И только Жерен ушел молча. Только улыбнулся мне и кивнул на прощание. Мол, все хорошо, ты молодец.

Я вернулась домой под утро. Дишлан молча следовал за мной. Он больше ничего не говорил ни обо мне, ни об Анни… И я тоже делала вид, что нашего разговора в кабинете не было.

Дети уже спали. Я зашла к себе в комнату и вздрогнула, увидев черную тень у окна. Нервы за этот непростой вечер совсем расшалились.

— Это я, — сказала тень голосом Гирема, не давая мне время испугаться, — я так соскучился, Елька!

Он бесшумно скользнул по комнате и через секунду оказался рядом. Я сама, первая прильнула к нему всем телом, чувствуя, как на глазах навернулись слезы. Сейчас можно перестать быть сильной. И побыть немного просто женщиной, влюбленной и любимой.

— Гирем, я так рада, что ты вернулся. Я тоже скучала, — прошептала я. Дыхание перехватило, и я только смогла выдохнуть еле слышно, — обними меня…

Через мгновение я оказалась в его объятиях. Таких теплых, и таких надежных…

Слова Дишлана о том, что я должна рассказать правду не Гирему, а Жерену, никак не шли у меня из головы. И, нежась в объятиях любимого мужчины, я старательно гнала от себя мысль, что не зря мой телохранитель заострил на этом внимание…

Мы лежали на постели разгоряченные, уставшие и просто смотрели друг на друга, не в силах оторваться. Гирем провел ладонью по обнаженной спине. От его прикосновений кожа вспыхивала, и жар легкой волной бежал по телу, вызывая сладкую дрожь.

— Знаешь, я вспоминал тебя каждый день. Я так боялся, что ты меня не дождешься, что найдешь себе кого-нибудь. Я же знаю, как мужчины смотрят на тебя, как они сворачивают шеи, глядя тебе вслед.

Я рассмеялась. Разговор был странный. И глупый. С чего это Гирем заговорил о ревности?

— Смеешься? — он вздохнул и подгреб под себя, навис надо мной, — а мне вот не смешно. Я, глупец, был уверен, что у тебя до меня почти никого не было… ну, — он фыркнул и поцеловал меня в нос, — ты была такая… совсем неопытная. А еще, — он запнулся…