Богатые девушки

Вчера мы с Кариной ходили в кино, смотрели французскую драму о разрушительном любовном треугольнике, который, несмотря на мрачный сюжет, порядком меня увлек. После сеанса Карина высказала несколько умных, но жизнеутверждающих вещей, кои должны были обосновать, почему ей не особенно понравился фильм, она раскритиковала стремление персонажей к самоуничтожению, и я, смеясь, весело заметила, что Клеменс сказал бы то же самое, вы хорошо подходите друг другу. Я произнесла это, разумеется, в шутку, не задумываясь, но потом наши взгляды встретились, и что-то, что я пока не могу описать, вызвало во мне сильное раздражение.

12

Постепенно мы начали делать все то, что обычно делают подруги, то есть вместе ходить по магазинам, плавать в бассейне и делать прически у парикмахера. С удивительным смирением, как с чем-то само собой разумеющимся, я свыкаюсь с мыслью, что у меня появилась подруга, внезапно вынырнувшая из небытия, вынырнула не просто так, а с глубоким смыслом, даже с предопределением.

13

Недавно мы сидели в кафе и наблюдали за проходившими мимо окна людьми, и вдруг, под влиянием какой-то увиденной нами уличной сценки, я рассказала Карине, как познакомилась с Клеменсом (мы буквально столкнулись на углу темных улиц возле Старой Оперы, это было, сказала я, как несчастный случай), и тут вдруг я снова уловила чувственный огонек в ее глазах — и здесь мне в голову пришла эта идея.

14

Я передам ей свою жизнь, отдам ее, как пальто, которое давно мне надоело, а ей подойдет просто идеально. Будет просто смешно, если она не примет такого подарка.

15

После того как сия мысль стукнула мне в голову, для меня все изменилось. Как будто солнечный луч проник в темную комнату сквозь узкую щель, и там, где прежде виднелись лишь неясные и смутные тени, стали вырисовываться четкие контуры.

Отныне я все время спешу. Сегодня утром я отправилась на встречу с Кариной на час раньше условленного срока. Я взяла с собой работу, разложив на столике шуршащие листы. Кафе, как обычно, было пустым, если не считать зеркальных отражений — моего и Джованни, который за стойкой старательно протирал стаканы и чашки. Но здесь было лучше, чем дома, где, казалось, сами стены нависали надо мной, как грозящий раздавить пресс. Снова тихо заскрипели ботинки Джованни, когда он, выждав положенное время, подошел осведомиться насчет заказа, и я снова заказываю эспрессо, и не успевает Джованни принести кофе, как — тоже слишком рано — появляется Карина, мы сердечно здороваемся, как старые знакомые или товарищи по несчастью. Она вешает сумку на спинку стула и склоняется над моими листками, ах, можно, ага, да, да, она бегло переводит строчки, estas semores, гм, эти господа бредят наяву… внезапное явление бесполого ангела или слепых мышей, приходящих возвестить близкую гибель их несчастного города… гм, прекрасно, это Хосе Гойтисоло? Да, говорю я, ты это знаешь ничуть не хуже меня, закажем граппу. Когда мы делаем заказ, Джованни, который уже привык автоматически подавать нам только кофе, на какую-то короткую секунду не может скрыть мимолетного раздражения, он кивает, лицо его на мгновение застывает, как воск, и становится жестким, превращаясь в маску сосредоточенности — он хочет запечатлеть в мозгу новый заказ, как компьютер, сохраняющий введенные в него данные, — чтобы потом, тихо скрипя ботинками, спешить к нам и спрашивать: эспрессо? А потом граппу? Так встречи с Кариной тоже превращаются в привычку, словно я добавила к большому, пыльному, случайному, но идеально подогнанному пазлу моей жизни еще один кусочек, частичку-подругу, частичку Карину. Я раздумываю, не произнести ли мне эту мысль вслух, но я на сто процентов уверена, что Карина отреагирует на нее в точности как Клеменс, то есть, в зависимости от настроения, обрушит на мой негативный взгляд невежество, сочувствие или, в лучшем случае, постарается развеять мою печаль какой-нибудь остротой или шуткой.

16