Богатые парни (СИ)

— Ты заняла хорошие места, смотри представление, — усмехнулся Рамон и поднес к своим губам чашку, делая глоток улуна и замечая Джеймса, что шёл к Эмили. От плачущего и дрожащего парня не осталось и следа, скорее всего он припудрил лицо, чтобы оно казалось свежее после слез. Парень уверенно и расслаблено подошёл к столу и как-то по-королевски сел на стул. Он и не был похож на того, который минуту назад плакал в туалете и не знал, что делать дальше. Сейчас в его взгляде не было растерянности, легкая полуулыбка трогала его лицо, глаза пристально смотрели на Эмили, давя её под своей уверенностью. Рамон восхищен, Джеймс и правда прекрасный актер. Сначала всё происходило достаточно скучно, парень и девушка перебросились парой фраз, потом скорее всего настал тот момент, когда Эмили попросила Джеймса дать ей ответ. Парень столкнулся со взглядом друга и уверенно кивнул. Джеймс выдержал драматичную паузу и покачал головой, скрывая усмешку за чашкой чая. Ещё несколько фраз, где Эмили вероятно просит Джеймса ещё раз подумать, но ответ того уже дан, он не станет больше думать, поэтому девушка хватает свою сумку и выбегает из чайной. Джеймс тоже дольше не задерживается, улыбнувшись Рамону, прежде, чем выйти.

====== Глава 18 ======

— Рамон, Рамон, да остановись же ты!

Рамона сегодня в академию подвозил не водитель. С утра у парня были дела в одном антикварном магазинчике, недалеко от академии. Он решил прогуляться перед парами, поэтому сейчас не спеша шёл по аллеи, которая вела ко входу в академию. Он обернулся на недовольный крик за его спиной и увидел Джеймса, который лёгкой, но быстрой походкой направлялся к нему. Почему тот тоже не на машине, Рамон спрашивать не будет, тот всё равно ни за что не скажет.

Когда Джеймс подошёл к нему, тот внимательно посмотрел на его уши.

— Ты даже не в наушниках, тогда почему меня не слышал?

— Прости, я задумался, — виновато улыбнулся парень.

А задуматься есть над чем. Сегодня, перед тем, как уехать в этот антикварный магазин, Рамон застал родителей, которые выходили из дома, чтобы поехать в офис. Отец Рамона напомнил парню о их недавней ссоре. «Если тебе так важно вернуться в Калифорнию, — сказал мужчина, — я не имею право тебя держать. Мы с матерью всё обдумали и решили, что ты волен сам выбирать, где жить. Но если ты всё-таки решишь уехать, мой секретарь быстро подготовит все необходимые документы по переводу, купит тебе билет до Лос-Анджелеса, жить будешь в том же доме.» Рамон взял себе время подумать. Ещё несколько дней назад он бы с радостью покинул эту страну и вернулся в Америку, но после вчерашней сцены с Джеймсом, как кажется Рамону, лед в их отношениях тронулся. Он весь вечер вчера пролежал на кровати и думал, что же делать дальше. Помирились ли они, или это забудется на следующий день, и они также будут игнорировать друг друга в академии? Но нет, вот Джеймс стоит напротив Рамона и дружелюбно улыбается, не язвит, не кричит, и глаза его не пропитаны ненавистью, как днями ранее.

— Над чем? — спросил Джеймс, подталкивая его, чтобы тот продолжил идти, а то они загородили аллею, мешая ученикам.

— Пару дней назад я сказал отцу, что хочу вернуться в Лос-Анджелес. Сегодня он дал на это согласие, — Рамон не осмелился посмотреть на Джеймса, он боялся выражения лица того, или того, что он скажет.

Но тот лишь понимающе хмыкнул. Для Джеймса это не было сюрпризом, он прекрасно понимал, что Рамон после всего того, что произошло, захочет туда, где ему лучше. Это точно бы произошло, не понятно лишь когда. Джеймс почему-то был на сто процентов уверен, что в какой-то день Рамон им объявит, что возвращается в Америку, что больше не может терпеть эту страну и этого Джеймса. Ему было бы плевать, что Рамон их покидает, он ему уже не друг, но внутри Джеймс боялся, что мысли его материализуются, что когда-то Рамон и правда придет и объявит о том, что уезжает. И сейчас, когда Рамон произнес это, у Джеймса внутри образовался узел, мешающий ему нормально вздохнуть. Не сейчас, не сейчас, когда всё почти наладилось. Джеймс идиот, что позволил их дружбе рухнуть, что сам кирпичик за кирпичиком разбирал их крепкие узы. Страх сковал горло, и единственное, что мог выдавить из себя Джеймс это:

— И ты поедешь?

— Я не знаю, мне надо взвесить все «за» и «против».

— Скажи мне: ты и правда хочешь уехать? — Джеймс серьезен как никогда, а если правильно помнит Рамон, но-настоящему серьезным Джеймс бывает крайне редко (исключаем события последних дней).

— Скорее нет, чем да, — ободряюще говорит Рамон, хотя сам уже запутался, насколько сильно он хочет уехать и насколько сильно он хочет остаться, — только прошу, не говори ребятам об этом. Пусть это останется между нами.

— Услуга за услугу, — улыбнулся Джеймс.