Богатые тоже плачут. Книга 2

– Вы никуда не пойдете. – Лицо его перекосила злобная улыбка. – Однако я смотрю, очень быстро ты привела любовника в наш дом! Дождалась, пока я уйду отсюда!..

– Папа, – бросилась ему навстречу Марисабель, – прошу тебя, пусть мама все объяснит!

– Мне не нужно объяснения! Мое имя втоптано в грязь! У тебя, Марианна, нет ни стыда ни совести… Но довольно, я этого более не потерплю!

– Нет, – Марианна с криком бросилась навстречу Луису Альберто, молниеносно доставшему из кармана пистолет. Она попыталась выбить пистолет, но не успела. Выстрел и слова Марианны: «Это наш сын» слились воедино.

– Папа, ради бога! Мама, да объясни ему, наконец все! – кричала Марисабель.

– Луис Альберто, ты слышишь меня?! Это наш сын!.. Марианна все еще закрывала мальчика своим телом. – Наш сын. С тобой все в порядке, Бето?

– Да, мама, не беспокойся!

– Ничего не понимаю!.. Объясните! Мама… сын… Он сын? Наш сын – Бето? Что все это значит? Боже! – Луис Альберто был бледен, как полотно. Мальчик подошел к отцу, и все они были поражены, как похожи они.

– Приди в себя, Луис Альберто. Это наш с тобой сын. Я хотела объяснить давно, но ты и слушать меня не захотел… я говорила тебе о нем много лет назад, но ты не поверил мне, тогда… Бето наш сын, сын, которого я когда-то потеряла.

– Наш сын… Бето наш сын… Но я ведь… я мог убить его, господи! Так, значит, ты все-таки нашла его, Марианна?.. Мальчик, которого ты так опекала, твой сын? И мой?..

Никто из присутствующих не заметил, когда вошел дон Альберто. Подходя к двери, старый Сальватьерра услышал выстрел и вынужден был остановиться, замереть на месте от одной страшной мысли: опоздал!.. Больное сердце, столько выдержавшее в жизни, этого удара не перенесет… Но как целебный бальзам пролились на раны – радостные, возбужденные голоса сына, Марианны, внучки, различил дон Альберто и незнакомый мужской голос. Первой его увидела Марианна.

– Дон Альберто! Как хорошо, что вы пришли. Вы ведь с самого начала верили мне и были правы.

– Помнишь, что я советовал тебе, Луис Альберто? – с трудом выговаривал слова старик, постепенно приходя в себя.

– Но почему ты здесь, папа? Как узнал, где я?

– Одна твоя знакомая позвонила, попросила меня немедленно следовать за тобой, сообщила, что может произойти непоправимое, что ты можешь убить собственную жену и ребенка… этого мальчика…

– Марианна, дорогая Марианна, любовь моя!.. – только и мог вымолвить Луис Альберто.

– Пойдем, пойдем со мной! Она взяла мужа за руку, нежно прильнула к нему. И как бывало, они, обнявшись, поднялись к себе наверх. Никто не остановил их: им так о многом нужно было сказать друг другу.

– Значит, этот мальчик, – когда-то потерянный, – сын Марианны и Луиса Альберто? – На щеках старого Сальватьерра заиграл легкий румянец. Вот и сердце, слава богу, отпустило…

– Да, дон Альберто, это он, наш Бето, ваш внук, – Рамона помогла раздеться сеньору Сальватьерра и усадила его в кресло.

…Как давно не были они в своей комнате, где с каждой вещью связано столько воспоминаний. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они оставались здесь вдвоем, говорили друг другу нежные слова, думали о будущем, строили планы. Закрылась за ними дверь и, не разнимая рук, опустились они на тахту. Луис Альберто все еще никак не мог придти в себя.

– Он наш сын, Бето наш сын!

– Да, Луис Альберто, тот кого я отдала много лет назад продавщице лотерейных билетов… Наш сын, которого я потеряла крошкой когда-то, много лет назад, когда ты отвернулся от меня. Как и теперь…

– Не надо, Марианна, не береди рану… Прошу тебя! Наш сын! Но, но почему ты мне не сказала ничего раньше?

– Когда я вновь обрела его, он, Луис Альберто, был в таком состоянии, что мне захотелось как-то сначала помочь ему, дать образование – ведь он был неграмотным в свои семнадцать лет, а потом уже познакомить с тобою… чтобы мне не было за него стыдно, – ведь я бросила его… Потом я испугалась, ты когда-то сказал, что женщина отдавшая своего ребенка, достойна только презрения, а я своими руками отдала посторонней женщине нашего сына. Я думала ты просто выгонишь меня.

– Родная! Ты была не в себе, когда отдавала нашего ребенка и заболела по моей вине… Это было ослепление, Марианна, дорогая! Как я мог говорить такое?!

– Луис Альберто, не надо сейчас об этом, не упрекай себя ни в чем.

– И это говоришь мне – ты, ты, у кого есть все основания для таких упреков!.. Я уже никогда не смогу перед тобой оправдаться, дорогая. Ты, моя бедная Марианна, сколько выстрадала из-за меня, страшно подумать. Представляю, что тебе пришлось пережить. Теперь, когда я знаю правду и вообразить невозможно, что целых семнадцать лет искала ты нашего сына.

– Я думала, дорогой, что обрету, наконец счастье, когда найду его. Но по воле судьбы именно тогда и посыпались на мою голову самые страшные беды, страдания, волнения…

– Марианна, Марианна, прости меня, если можешь!.. Да, да, я каялся много раз и снова принимался за старое. Поэтому, понимаю, нет мне веры, у меня больше не осталось надежды на прощение, я сам разрушил свое счастье.