Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

– Ой! – Из-под груды свадебных платьев выбралась хозяйка салона, на этот раз – кругленькая миловидная пышечка с добрыми карими глазами. Дама радостно прижала унизанные кольцами сардельки к необъятной груди и произнесла глубоким контральто: – Радость-то какая! Неужели вы женитесь?!!

– Хотите проводить в последний путь? – со всей скромностью и радушием предложила я.

– С радостью! – в диком восторге взвизгнула дама. Экстатически закатила подведенные глаза, всплескивая руками. – Это такая честь!

– Мы будем отмечать в узком семейном кругу! – мрачно предотвратил вторжение посторонних резко посерьезневший Никос.

– Насколько узком? – полюбопытствовала я. – Ты, я и Георгиос? – Миролюбиво предложила, шаркая ножкой: – А давай исключим меня?

Мой «жених» скрипнул зубами, отводя глаза. Тяжко вздохнул. Его вздох дружным эхом прозвучал изо всех углов в качестве моральной поддержки от пострадавших охранников. Громче всех простонал Аристарх. Вот предатель!

– Джул, не выпендривайся, – призвал меня к порядку будущий муж и повелитель.

Это он так думает. Я пока еще свой характер полностью не демонстрировала и мужчину заблаговременно разочаровывать не стала. Пусть человек порадуется напоследок. Все-таки ему недолго осталось…

– Да, дорогой. – Невеста стыдливо опустила глазки долу.

– Ты уже что-то выбрала? – Кто-то у нас слишком легковерный. Похоже, я приложила слишком мало усилий для переубеждения. Надо удвоить!

– Конечно, изумрудный мой. – Я восторженно уставилась на Никоса, попутно отбирая остатки своего платья у Йоргоса и передавая кудахчущей хозяйке.

– Тогда бери и поедем домой, – скомандовал женишок, напрочь забывший, что жизнь у него только одна.

Ничего! Напомним!

– Не могу, бриллиантовый, – злобно ухмылялась я, подсматривая в щелочку комнаты для переодевания, как начальник охраны выплачивает из своего кармана стоимость разорванного свадебного платья.

Теперь о нем точно пойдут слухи как о Кинг-Конге! Ему еще мне спасибо следует сказать! Такая слава!

– Почему? – Казидис здорово рисковал заработать косоглазие, зыркая одним глазом в документы, а вторым удерживая в поле зрения любимую и ненаглядную, то есть меня.

– Потому что мне понравилось самое первое платье в салоне у Софии, – сообщила я, с огромным злорадством наблюдая, как у Георгиоса пунцовеет лицо и отнимается речь.

– Почему же ты тогда его не купила?!! – брызгая слюной, заорал выведенный из себя начальник охраны.

– Должна же я была сравнить – какое лучше, – невинно пожала я плечами.

Дальше у Георгиоса из речи пропали даже предлоги.

Мы с помпой вернулись к мадам Софии, которая тут же попыталась облизать Никоса с головы до ног. Кажется, еще и помыть эти ноги вдобавок!

Я выдержала их лобызания стоически и даже не стала ей ничего говорить или прореживать густую наращенную шевелюру. Просто, радостно улыбаясь, предложила:

– Не хотите поменяться местами? – И еще радостнее наблюдала, как спадает с лица Никос, когда дама немедленно изъявила желание. Вербально и невербально.

В общем, платье и аксессуары к нему паковали все, включая охрану. Их понукало одно страстное желание: убраться оттуда поскорее!

Да-а-а… Они не представляли степень моего коварства!

Невесту, кстати, охрана постоянно держала на мушке и к входной двери одну не подпускала. Бедолаги! Они, наивные, не знали о наличии запасного выхода! Но я была пай-девочкой и решила сначала подождать, когда меня покормят сытным обедом…

Глава 11

Самый лучший период в браке – это «до», а не «после»!

Афины… я всегда их любила. Мы проезжали по красивейшему городу – белому, нарядному, немного жаркому и душному, зато очень необычному и экзотичному. По-своему.

Из окна я наблюдала за толпами разноязычных туристов, спешащими по своим делам местными греками, свободными и гуляющими сами по себе многочисленными кошками всех расцветок. Будь я посвободней, обязательно побродила бы по старой части города с его узкими улочками и мощенной каменными плитами мостовой. Потолкалась бы на базаре, поторговалась в сувенирных лавочках, выуживая мелкие «сокровища». Посетила Агору.

Как считал извращенный моралист Ницше, греки – «самая удачная, самая прекрасная, самая завидная, более всех соблазнявшая к жизни порода людей». И я с ним полностью согласна.

Город воинов и философов, демократов и стоиков. Здесь жили Демосфен и Софокл, Сократ и Аристипп, Перикл и Аспазия, Археанасса и Аристокл по прозвищу Платон, «широкоплечий». Здесь вдохновляли публику своей красотой, талантом, находчивостью и умом Таис Афинская и знаменитая гетера Фрина. Здесь когда-то вместо слова «привет» говорили при встрече: «Радуйся!» – и это было в самом деле прекрасно.

Дом сильных и жизнерадостных людей, Афины, детище древней цивилизации…

Раскаленный, немного пахнущий металлом воздух навевал определенные воспоминания. Мягко покачиваясь в помпезном автомобиле, я бы даже поспала… если бы не зверский сосущий голод.