Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

Единственное, что поддавалось некоторому узнаванию, – огромный фотопортрет лежащего на каменистом грунте самца бизона. Просто он висел высоко на стене! Макет искаженных часов, будто украденный из «Алисы в Стране чудес» и стоящий на полу, можно было рассмотреть с немалым трудом. Казалось, он внезапно пророс гиацинтами, маками и стрелками гладиолусов. Видимо, тут точно погулял Сумасшедший Шляпник. Или часовщик?..

Длинный стол для совещаний с двумя рядами офисных кресел друг против друга вызвал слезы на моих глазах. Его пропахали поздравительными корзинами с фруктовыми букетами, обложили презентами вместо колючей проволоки и завалили фрезиями, орхидеями и хризантемами так, что стулья словно растворились. Видно, тоже чем-то привалены. Для верности.

Офисный диван зеленой кожи, что стоял в отдалении напротив моего стола, с верхом погребли корзинами и сувенирами. Закопали в мягкие игрушки и розы с тюльпанами. О! И в лепестки.

Изящный овальный столик для чаепитий и два кожаных кресла вдоль него вообще было не узнать. Сплошное царство Флоры. Хорошо, обошлись без фауны, а то еще и оную здесь я бы тут точно не пережила. Впрочем, один представитель в моем королевстве все-таки завалялся.

Я кинула взгляд на мужа.

– Тебя жду, – с предельно невинным выражением лица сообщил мне страшно довольный элегантный Казидис в черном, поигрывая мобильным телефоном.

– Уже дождался, – открыла я ему глаза на грустную действительность и поскользнулась на опавших лепестках. Потом налетела на корзину. Споткнулась о вазу с букетами, проехалась верхом на гигантской коробке… В общем, в результате я закономерно оказалась в мужских объятиях и сильно расстроилась. Чулки сказали мне: «Ciao, bambino, sorry», – и ушли в «стрелки». Крошечная пуговица на блузке отлетела ровно посредине груди, а на каблуке в одном месте содралась кожа.

– И это все мне! – обрадовался Никос и начал изучать меня с декольте.

– Не надейся! – вывернулась я и попыталась отодвинуться.

Счас! Этот хитрый жук предусмотрительно заполонил все свободное пространство минными лепестками и даже покусился на несвободное!

Мои – нет, вы только вдумайтесь, МОИ! – стол, кресло и сейф скрылись под лавиной из разноцветных букетов, букетиков и лепестков и уже не отсвечивали. Совсем.

– Могу только порадоваться, что ты не пользуешься электроплойкой и не ведаешь о целительной силе геля сильной фиксации, – сдержанно констатировала я, с силой вонзаясь наманикюренными ногтями себе в ладони, чтобы только не вцепиться в чьи-то сияющие угольно-карие глазки. Очень уж хотелось. – О! И не пудришь носик шариковой пудрой. – Меня передернуло.

Казидис понимающе усмехнулся.

– Итак, зачем ты здесь?

– Поужинаешь со мной? – спросил Ник, с громадным энтузиазмом стягивая с меня пиджак и усаживая на стол. Лихорадочный жар, излучаемый Никосом, окутал меня огненным покрывалом. Меня начало изрядно потряхивать. Мужа, впрочем, тоже.

– Уверен, что ты не из противоположного департамента? – ядовито поинтересовалась я.

– А кто у нас противоположный департамент?

Законный вопрос!

Я предпочла промолчать.

Этот прохиндей тут же воспользовался моим попустительством и потащил наверх подол юбки.

– Я своих санкций на незаконное проникновение не давала! – заявила я, отпихиваясь.

– Ты мне вообще ничего не давала, – промурлыкал Никос, послушно забирая руки из-под моей юбки и запуская их мне же в декольте. – Но дашь…

– Если только по голове, – поморщилась я, разрываемая на части желанием отдаться и чувством долга. Выбирать становилось все труднее и труднее.

Но тут мне на помощь милосердно пришла Анна, которая вломилась в кабинет с уборщиками:

– Я тут подумала…

Узрела дивную картину – меня с Никосом, и покаянно застыла:

– Лучше б я не думала…

– Это не то, что ты подумала! – категорично рявкнула я, отпихивая Казидиса и спрыгивая со стола.

Лепестки вместо банановой шкурки, маленькая поездка – и снова объятия Никоса! В этот раз я повисла на нем обезьяной, потому что мне в спину долбануло чем-то остро-угловатым. Видать, в ход пошли остальные презенты.

– Я больше не буду думать! – туманно пообещала помощница, скрывая улыбку, и быстро захлопнула дверь, вытолкав предварительно рыцарей мыла и мочалки.

– Ты испортил мне репутацию, костюм и настроение! – поставила я Ника в известность, сидя на нем верхом и пытаясь сохранить ошметки чувства собственного достоинства. Достоинство сопротивлялось и сохраняться категорически отказывалось. Наоборот, стремилось освободить дорогу либидо и поучаствовать в разнузданной оргии.

– И что больше всего ты из этого набора жалеешь? – радостно улыбался Казидис, поддерживая меня под пятую точку и визуально не испытывая абсолютно никакого раскаяния. Скорее наоборот.

Ощущая себя абсолютной дурой, что было мне доселе в новинку, я вяло огрызнулась:

– Все! Ничего из этого не восстановимо!

– Ошибаешься, любовь моя, – заверил меня Ник, снова усаживая на стол и продолжая раздевать. Причем умело действовал и сверху и снизу одновременно. Постепенно рубежи пали, и я осчастливила его своими трусиками.