Богатый китаец для Ани. (не)любовь (СИ)

— Ну во всяком случае стало больше обсуждаться, как у вас в России говорят, “на кухне”. Все теперь уж точно сильнее стали любить и ценить детей и своих, и чужих. Ведь это дети.

— Понятно… Хорошая конструкция

— Хорошая.

У Ани, да и Инны… Да и у самого Ван Чан Ли не было богатого опыт подобных политических проектов. Но в данном случае неведение — это свежий незашоренный взгляд.

— Ван Чан Ли, как будем все это продвигать?

— Сначала надо собрать письма от наших подопечных клуба.

— Что-то вроде коллективного письма?

— Да.

— А потом?

— Разошлем его по всем бизнес тусовкам, которые найдутся. И попросим поддержать.

— А если все встанут против?

— Риск конечно есть, но я не думаю. Это прямо в точку. Всем надо, все боятся сказать. Или нет желания с этим возиться.

— А проблемы кто нам может доставить?

— В каком плане?

— У этой темы могут быть влиятельные противники?

— Я поговорю со Стариком Сенчи. Он в курсе.

— Супер. Вот и решили.

— Да.

Утром, да бы не терять времени Ван Чан Ли поехал к Старику Сенчи. Договорились встретиться в новой, недавно открывшейся кофейне на углу той части, где импортеры и экспортеры въезжают в порт Шанхая. Место пока не раскрутилось. Лишних ушей быть не должно.

— Ван Чан Ли, как приятно тебя видеть.

— Взаимно. Ты так же хорошо и бодр!

— Не льсти мне, не стоит. Ты слишком давно меня знаешь.

— Ну что ты. Все действительно супер.

— Спасибо за комплимент. Как там мой малой?

— Он крайне полезен. Активничает так, что еле поспеваем за ним.

— Это хорошо. Нашел себя наконец.

Они заказали по чашке американо. Без десертов. А то вчерашние еще не ушли из памяти.

— Ван Чан Ли, чем обязан.

— Да есть одна тема.

— Говори.

— Старик Сенчи, я решил податься в депутаты.

— Ох… ну и даешь

— Да, сам себе удивляюсь.

— Это тебя та русская девушка надоумила?

— Ну можно сказать, вдохновила на это.

— Ну допустим. И что тебе нужно от меня?

— Я тут задумал одну инициативу, с которой пойду…

Ван Чан Ли рассказал ему все, что они напридумали с Аней и членами клуба.

— Ван Чан Ли, ты конечно посмелел с этой… забыл как ее зовут…

— Аня, ее имя Аня.

— Да, точно, прости. Ты конечно посмелел. Возмужал.

— Спасибо. Считаю это как положительную оценку.

— Это абсолютно искренне.

— Спасибо.

Старик Сенчи сделал еще глоток американо. Посмотрел задумчиво через окно на порт.

— Ван Чан Ли, мой друг, мой товарищ. У тебя будет с этим проблема.

— И какая?

— Есть сторонники “закрытия” страны от всего мира, тем более от мигрантов трудовых.

— А зачем?

— Это такая форма “национального вопроса” для Китая.

— Ух. Ну это сурово.

— Но мы придумаем что можно было бы сделать. Давай порассуждаем.

Ван Чан Ли ехал на этот разговор, понимая, что может произойти что угодно, вплоть до полного игнора. И его немного смутило то, что Старик Сенчи начал сразу искать решение вопроса, не останавливаясь на тезисах про “зачем это тебе” ни на минуту. Это было, как кажется, противоестественно для Сенчи. Хотя, наверное, это возрастные изменения в сознании самого Ван Чан Ли. Не понятно…

— Ван Чан Ли, ты же хорошо знаешь что британцы творили здесь у нас в Китае.

— Да.

— Вот — вот.

Речь шла про опиумные войны. Это может показаться неочевидным для людей в 21-м веке, но это больная тема для всех просвещенных жителей Китая. Да, их не большинство, но их много. По масштабам большой страны — очень много.

— То есть, ты хочешь сказать, что все идет оттуда?

— Ван Чан Ли, как минимум оттуда. Может, и древнее.

— Я как-то об этом и не думал.

— Только призадумайся о масштабах урона для нашей страны тех лет. Не десятилетий развития, а столетий.

— Хочешь сказать, что в принципе “честная открытость” невозможна из-за отсутствия доверия к иностранным варварам?

— Да, так действительно многие думают. Без шуток… Очень многие.

Они выпили, залпом, словно рюмку водки, по чашке двойного эспрессо. И молча посмотрели друг друга. Вечеринки с девушками, бизнес — многое было и будет. Но думающая прослойка есть в любой стране — она же и должна мыслить категориями поколений.

Принесли еще эспрессо. Теперь уже не двойной. Пошел сильный — сильный дождь. Порт начал затягивать туман. Очень быстро. Даже немного по-киношному. Здесь можно было бы снять драматичный момент какого-то эпичного фильма. Но не в этот раз. Может позже, через год-другой.

— Ван Чан Ли, с точки зрения бизнеса ты говоришь правильные вещи.

— Да, нужно развиваться.

— Ван Чан Ли, но вот теперь подумай о том, как это завернуть в историю, которую не перепишешь.

— Не знаю…

— Рано сдаешься.

Кофе немного подымился на столе. Чуть остыл и был выпит так же быстро. Обе чашки, почти синхронно, поставили на стол. Покрытие стола было отчасти стеклянным — звон был хорошо слышен. Может это разбились юношеские иллюзии, и началось взросление, мышление не только о себе, любовницах, делах и интригах, но и мышление о чем-то большом — исторических реалиях.

— Сенчи, думаю

— … ты уверен в своих мыслях, что хочешь произнести вслух?

— Да, Сенчи — это все серьезнее чем я и Аня думали, я хочу отказаться от этой авантюры.

— Вот так быстро?…

— Ну я это не потяну.

— Не расстраивай меня Ван Чан Ли, я вижу в тебе возможно то, чего ты сам не видишь.