Богатый Север – Бедный Юг

После того как с моих уст вылетело слово «мирные», один из военных прострелил ногу брату моей девушки. Естественно все начали защищаться. Но это было зря. Они поддались на провокацию. Я кричал, умолял их остановиться. Расстреляли практически всех, кроме меня, моей девушки и нескольких женщин.

Военные прогнали меня, и приказали остальным убрать трупы от границы. Женщины сидели на голой земле, склонившись над трупами и, обнимая и укачивая их, выли от невыносимой боли, которую я им причинил.

Моя девушка искала подмогу и наткнулась на эту деревню. Кое-как она привела сюда парочку крепких мужчин, которые помогли притащить трупы и захоронить как полагается.

Это был совсем другой народ. Совсем другой язык. Моя девушка с болью и злостью кое-как смогла рассказать о случившемся. Во всем, конечно, обвинили меня.

Меня изгнали из деревни и запретили охотиться или выращивать еду. Если я что-то добывал или выращивал, местные всё сразу же забирали. Голодная смерть в изгнании – вот был мой приговор.

Я даже не сопротивлялся.

Последние слова моей девушки гласили о том, что раз уж я так хотел пойти на Север, то и должен пойти, чтобы местные военные сделали со мной всё то же, что и с её семьёй.

Я не смог от неё уйти, и потому побирался на окраине деревни, подъедая мусор. Как и сейчас. Она вышла замуж за иранского юношу, выучила персидский, родила восьмерых детей и умерла от дифтерии.

Дети её подросли. Хува – одна из её дочерей. Один раз меня колотили её сыновья, не зная о том, кем я был для её матери. Может, оно и к лучшему…

– Они поддались на провокацию, но ты нет! Ты здесь ни при чём. Я не буду никого брать с собой, выстою провокацию и отправлюсь домой!

– Какая к черту провокация?! Солдаты стреляли по ним из-за меня. Ведь я северянин! Они говорили на французском! На языке Севера. А сюда северяне попадают не просто так, и выхода назад нет! А я по глупости своей сказал, что они …Ай! Видимо солдаты на границе подумали, что я настолько опасный преступник, что избавились от меня, а я сколотил банду и пришёл к границе взять, чёрт возьми, реванш.

Ты, как и я, уже лишилась дома! Если ты сюда попала, значит ты заключённая! Думаешь, как разделили мир на Север и Юг, так пропала на Севере преступность? Потому у нас нет тюрем? Да всё это ложь! Ложь! Я знаю то, о чём ты никогда бы не смогла подумать? Всех грабителей, политических заключённых, просто провинившихся отправляют сюда, подкупают родственников, несогласных загоняют вслед, и тебя нет! Неужели ты не замечала, что общалась с человеком, а потом он внезапно исчезал из твоей жизни?

В Севере! В мире технологий, где можно найти даже свою старую игрушку на свалке, связь с человеком обрывается! Потому что их загоняют сюда! Вспомни же!

– Я ничего не помню! – умоляюще закричала Регула. – Я не знаю куда пропала Розмари!

Регула и старик замолчали. Регула смотрела в одну точку, перед глазами всплывали образы светловолосой девушки по имени Ромзари:

– Я знаю Розмари с двенадцати лет. Мы познакомились в школе, – тихим, слегка ошарашенным голосом начала Регула. – Она была умницей. Любопытная, энергичная. Мы были близки до того, как закончили школу.

Я завидовала ей, так как ей удалось поступить туда, куда я и мечтать не могла. Спустя год она бросила университет и говорила мне, что только глупые люди подчиняются системе.

Я её уговаривала, твердила о том, что ей несказанно повезло, что она может устроить свою жизнь. Она лишь смеялась и просила меня быть аккуратной. А после этого она перестала приезжать к нам в гости.

– Вот это да. Не думал, что и у тебя такие люди были. Не зря спросил, – удивлённо ответил мужчина, а затем, неловко прокашлявшись, спокойным тоном спросил. – Она исчезла?

– Да, – шепотом произнесла Регула.

– А ты спрашивала её родителей?

– Да.

– И что же они говорили?

– Говорили, будто переехала учиться в другую страну.

– А ты ничего за ними странного не замечала?

– Они стали…недружелюбными. Будто боялись чего-то.

– А я теперь скажу. Розмари была отправлена на Юг в Непал. Всего лишь на студенческой конференции задала неудобный вопрос мэру. Её сначала просто отчислили, но потом побоялись дальнейшей энергии твоей подружки.

Думали, что она начнёт копать дальше. Поторопились с отчислением, понимаешь?

– Ничего не понимаю, – ещё тише ответила девушка.

– Такой умной девушке, как она, такой выпад от системы – лишь повод познавать всё дальше. Если отчислили, значит забоялись. А ведь она спросила всего лишь про классовое неравенство. Потому и отправили на Юг, а родители выбрали молчание.

– Откуда …ты…? – Регула задыхалась от нахлынувших чувств.

– А я смотрю память к тебе возвращается при стрессовых ситуациях. И что-то мне подсказывает, что скоро она к тебе вернётся. Это не естественно. Ты бледна, тебе плохо. Скачки эмоций. Это искусственная инъекция для временной потери.

Очередное воспоминание нахлынуло на Регулу:

«Игла медленно проникала в её вену. Мимолётная боль и спокойствие. Тянуло в сон, и всё постепенно чернело. Очнулась она уже на свалке Юга».

Девушку покрылась потом. Стало тяжело дышать: