Богатыри не мы. Устареллы

Дальнейшие мысли и подозрения Ее Высочества мы опускаем, ибо они совершенно не оригинальны. Нам важно, что Перпетуя шмыгнула носиком и в сопровождении не прекращавшего куртуазные выкрики козлодоя помчалась к живой изгороди, за которой исчез негодяй и мерзавец. Ее еще могли бы задержать туфли на высоких каблуках и шлейф с пажами, но они канули в прошлое, а настоящее заволокло обидой и слезами. Принцесса легким галопом преодолела лужок, заросший отлично сочетающимся с сиреневым платьем клевером, протиснулась в кем-то прогрызенную дыру и… увидела Орка-оберста Шварцкопфа, произносящего речь перед строем двурогих, безрогих и однорогих орков. Чуть поодаль рядом со своим гнедым поигрывал Моргенштерном дон Проходимес и даже не думал никого соблазнять! Принцесса счастливо вздохнула, вытерла слезы и осознала, что ведет себя совершенно неподобающе. Дева решила немедленно удалиться в дыру и набрать клевера, дабы вернувшийся рыцарь увидел ее резвящейся на лужайке и совершенно не помышляющей о всяких блондинах, но все сорвал козлодой.

Измученная куртуазностью птица на полете, который в техногенных мирах называют бреющим, пронеслась над физиогномордским строем и с воплем «Орррки – дуррки!» шмякнулась на плечо хозяину.

Дон Проходимес немедленно обернулся, мало того, обернулся Орк-оберст; принцессе осталось лишь приблизиться и сделать книксен. Ответом было щелканье каблуками, правда теперь уже вычищенных сапог.

– Я есть счастлив, – с чувством произнес Шварцкопф, – что фрейляйн не кормить страшный тролль, но я есть страдающ, что обоюдная наша страсть неутоленной оставаться должна. Я никогда не видеть фрейляйн вновь, и я ее никогда не забывать!

– Я… – принцесса почувствовала, что краснеет, – я желаю вам счастья, здоровья и… и…

Над головой девы и Орка-оберста захлопали крылья.

– Прекратить стрррадания! Не Верртеррр! – удивительно к месту потребовал Йорик и заорал уже всем физиогномордцам: – Бррррысь, пррротивные!

Орки застыли в нерешительности, поглядывая то на старика Моргенштерна, то на дона Проходимеса. Было совершенно очевидно, что им очень хочется послушаться козлодоя, но они опасаются последствий. Дон Проходимес почесал Моргенштерна между шипами так, словно это была кошка, и ослепительно улыбнулся.

– Претензий нет? – Блондин выдержал паузу. Претензий не было. – Очень хорошо. Всем спасибо, все свободны. В Физиогноморд шагом марш. Запевай!

Ко-озлодой, – затянул высоким страдальческим голосом однорогий орк, – мой козлодой,

Голо-о-осистый козлодой,

Ты куда, куда-а летишь,

С кем всю ночку протре…

– Таки что? – резко перебил Моргентшерн.

– …аоуэээ, про… про… проговоришь, – нашелся запевала.

Ко-о-о-злодой, – грянули орки, сперва маршируя на месте, а затем приходя в поступательное движение, – мой козлодой, го-о-олоси-и-истый ко-о-о-злодой…

Далее воспоследовал разухабистый свист, переходящий в разухабистую же мелодию. Лорду Гвиневру подобное даже и не снилось, что и неудивительно: говоря по совести, он был довольно-таки посредственным душегубом и совершенно не соответствовал занимаемой должности.

Орки убрались, тщеславный козлодой их сопровождал до конца песни про себя, потом вернулся и принялся парить над головами.

– Перрерррыв, – орал он, – тррапезный! Вечерррний! Поррра!

– Пожалуй, – согласился дон Проходимес. – Моя леди, вы согласны на отбивные? Свиные?

– Я их очень, очень люблю, – прошептала принцесса, всей душой желая когда-нибудь заменить слово «их» на «тебя».

– Отлично. – Блондин почему-то нахмурился. – Физиогномордцев я, конечно, выставил, но оставлять вас одну на большой дороге неправильно. С другой стороны, мясо надо еще добыть… Проклятье, надо было отправить за ним орков!

– Я пойду с вами, – решила принцесса и, встретив удивленный взгляд, с обоснованной гордостью добавила: – Я без шлейфа, я пройду!

– Не в шлейфе дело. Моя леди, что вы знаете о Свинорощах?

– Они заповедные, – припомнила Перпетуя, – их охраняют огромные клыкастые чудовища. В Свинорощах нет ни Добра, ни Зла, поэтому их нельзя уничтожить. В них нельзя входить, и из них никто не выходит.

– Почему, моя леди?

– Потому что, когда нет ни Добра, ни Зла, это… это…

– Это можно есть, – объяснил кошмарный блондин. – А выбора у нас нет, орков я выпроваживал по безлюдью, пейзан с овечками тут не водится, а вы с собой даже пажей не прихватили.

– Юморрр, – объяснил козлодой и напомнил: – Окоррок!

– Я войду в Свинорощу, – отрезала дева с той же экспрессией, с коей она прощалась с подругами, вступая в Разбойничий Лес.