Богатыри не мы. Устареллы

– Пурийские августейшие особы никогда не оглядываются и не сворачивают с избранного пути! – повторяла про себя принцесса – и не оглянулась. Она так и не увидела, как вознесшийся из речных глубин волосатый хвост неведомого монструоза молниеносным движением обвил ожесточеннее всех машущую руками и особенно громко выкрикивающую прощальные слова девицу Петунию чуть пониже талии и растворился вместе с нею (в смысле – со всей Петунией целиком, а не с её талией) в повисшем над водой реденьком тумане. Никто их более не видел, хотя искали долго и счастл… усердно. Ходили, правда, слухи, что небезызвестный гроссмейстер тайных операций Лоренцо-Феличе поймал-таки под неким мостом этого самого с хвостом и допросил с пристрастием, – но это уже другой мост и другая история, мы же вынуждены последовать за принцессой Перпетуей в темный Разбойничий Лес.

Глава третья, повествующая об отвратительной оргии, а также о могуществе и благородстве разбойника Гвиневра Мертвой Головы, и о происхождении и особенностях поведения козлодоя ушастого

Принцесса отважно вела поредевший по милости зловредного моргенштерна отряд сквозь лесную чащу. Тени сгущались, последние лучи солнца скрылись в окончательно закрывших небо тучах комаров, сквозь их победное гудение прорывалось уханье проснувшихся сов и филинов, а вдали можно было различить душераздирающие сетования и жалобы голого вепря Ы – а можно было и не различать…

Перпетуе стало страшно, каблуки подкашивались, многочисленные укусы чесались; перед самым лицом девы, зловеще хохоча, подобно хорунжему фон Роггену над пошлым анекдотом, пронесся огромный ушастый козлодой, редкая птица, обитающая лишь в Разбойничьем Лесу, а за ним – два поменьше. Принцесса вздрогнула; посредством шлейфа прогулочного платья ее дрожь передалась пажам, а затем – телепатически – и подругам.

Комары уже не гудели… То есть нет, комары как раз гудели, но теперь в их гудении слышалась некая изысканная гармония – жужжание все больше напоминало звучание миниатюрного оркестра из десятка весьма расстроенных скрипок, полудюжины треснувших флейт, пары свирелей, одной лютни (ни в коем случае не гитары!) и рояля, выводящего дивную мелодию. Принцесса зажмурила глаза – пользы от них всё равно уже было мало, – на ощупь шагнула вперед и врезалась в огромный пень – она была на Поляне Незабудок!

В мертвенном свете очень кстати объявившейся в небе полной луны дева смогла рассмотреть легендарное место. В паре десятков шагов от коварного пня возвышался огромный дуб, темный, страшный и лохматый, в его листве кто-то возился, а вокруг ствола вилась толстенная цепь, которую в любой военно-морской державе определили бы как якорную. Пред дубом виднелось кострище, вкруг коего располагались четыре толстых бревна, немалых размеров ящик и странное сооружение, напоминающее небольшой поставленный на попа красного цвета гроб; трава вокруг дерева была скошена и собрана в аккуратные копны. Последнее обстоятельство исторгло из груди принцессы душераздирающий стон. В ветвях что-то прошуршало, в кустах на противоположной стороне поляны раздались звуки рояля, но Перпетуе было не до того. Взволнованная дева ринулась вперед, увлекая за собой продолжающих цепляться за шлейф некогда прогулочного платья пажей.

Тревога оказалась ложной – за дубом тянулись аккуратные грядки, засаженные крупноцветными незабудками, над которыми возносился к луне небольшой, но крепкий дубок, коему предстояло сменить актуальный, каковой, в свою очередь, занял место дуба прошлого, когда тот стал пнем. Но Перпетуя о дубовой преемственности и не подумала, она поудобней перехватила большую плетеную корзину, выстланную вышитым незабудками белым шелком, и взялась за дело.

Там, где проходили принцесса, ее шлейф и ее пажи, оставалась лишь мягкая черная земля, по которой ползали разбуженные и возмущенные гусеницы, улитки и заморские полосатые жуки. Увлеченная принцесса не заметила, как из кустов робко выглянуло некое существо с флейтой, поднесенной к губам. Хотя надо отметить, что в зыбком свете луны существо было малозаметно… к тому же, видимо, очень пугливо, так как, выглянув, почти тотчас исчезло.

Корзина стремительно наполнялась. Когда принцесса сорвала последний пучок незабудок с четвертой по счету грядки, в лесу раздался леденящий душу свист, еще более леденящий вопль «Йееехху!» и на поляну вышли сорок разбойников во главе со своим атаманом.