Богатыри Проснулись

Еловец – украшение из лоскута цветной ткани, кожи или перьев, прикреплявшееся к острию шлема.

залилось лицо, но еще держится воевода. Поспеет ли Григорий? – Попал он в самую гущу, но прет как таран, кулями валятся обочь его поганые.

– Подержись еще малость, Андрей Федорович, ужо-тко я здеся! – крикнул он. Но уже не дослышал слов этих Шуба, сразила его татарская сабля. Наддал из последних сил Капустин, оттеснил ордынцев, чтобы не добили воеводу, коли еще он жив. Наклонился на миг с коня – воеводину смерть увидал, а свою проглядел: не упустили басурманы минуты, – разом вогнали в него три копья.

Перекрестившись, Бренко обратил взгляд в другую сторону, где незадолго до того видел он рубившегося Микулу Вельяминова. Но его уже нигде не было видно, и в этом месте татары изрядно продвинулись вперед. «Неужто и он пал? – подумал Бренко. – А Дмитрей Иванович где же? Его и не различишь в простой-то кольчуге средь такого множества».

Михаила Андреевич начал искать глазами, и вскоре ему показалось, что в одном высоком воине, бившемся спиной к нему, он узнает великого князя. Но вглядеться хорошо не успел, ибо в ту самую минуту москвичи дрогнули и все разом побежали назад. По орде раскатился торжествующий рев, и Бренко неожиданно увидел совсем близко от себя скуластые лица татар, распаленные яростью боя.

– Михаила Андреевич, – крикнул выросший перед ним Кутузов, – как повелишь со стягом? Его бы увезти немедля, инако, не ровен час, возьмут поганые!

– Стяг оборонять будем, – ответил Бренко, обнажая меч. – Где он поставлен, там ему и стоять, покуда хоть кто из нас жив. Опамятуйтесь, братья! – крикнул он во весь голос, выезжая вперед. – Ужели отдадим нехристям нашу святыню и себя осрамим? Поглядите округ: русские полки стоят крепко, только вы бежите! А ну, с Богом и дружно, – все на орду!

Ему удалось остановить бегущих, и возле стяга началась лютая сеча. Татарские военачальники и беки, опережая рядовых ордынцев, со всех сторон устремились к бугру, на котором стоял Бренко: принимая его за Дмитрия, каждый из них думал теперь о щедрой награде и славе, которые ждут того, кто привезет Мамаю голову русского государя и его черное знамя.

Но лучшие московские витязи тоже спешили отовсюду на

Бек – князь. Титул этот указывал па принадлежность к княжескому роду, тогда княжеский титул эмира в эту пору часто присваивался по должности темникам и вельможам даже не знатного происхождения.

помощь Бренку. Покуда еще было время оглядываться, повел он глазами вокруг себя и близко увидел Ивана Драницу: воевода, лицом красный как свекла, пробивался к нему, лихо работая своим тяжелым клычом; чуть поодаль, бог о бок ломились сквозь татар Тимофей Вельяминов и Семен Мелик, а за ними, клином, с полета воев. Хоть бы поспели! Но тут, шагах в десяти от себя, Бренко негаданно увидел Дмитрия. Он отбивался мечом от двоих теснивших его ордынцев и в тот самый миг, когда Бренко глянул, – одного из них распластал мало не надвое. Другой взмахнул было саблей, и несдобровать бы князю, кабы тут же не поддел поганого снизу копьем какой-то пеший воин. «Кажись, Васюк Сухоборец», – подумал Бренко, но что было дальше, уже не увидел, потому что тут на него самого налетели татары.

Телом могуч и в бою искусен Михайло Андреевич, против троих-четверых биться ему бы ничто. Но сейчас насело на него разом не меньше десятка. Двоих он посек быстро, сам получив лишь легкую рану в щеку, изловчился было и на третьего, но тут закололи копьем его коня, и Бренко упал наземь. Татары рванулись к нему, но на пути им встал Иван Кутузов, секунду спустя подоспел Драница, и они вдвоем сдержали натиск, покуда Бренко выбирался из-под туши коня. Едва встал он на ноги, – пал с рассеченной головой Кутузов. Бренко мигом ухватил его лошадь за повод и занес ногу, чтобы вскочить в седло, но тут ударили его самого копьем в бок, и он снова упал. Однако рана была не смертельна, – приподнявшись и силясь встать, он еще увидел, как подняли на копья Драницу, потом трое татар, соскочив с коней, кинулись к нему. С другой стороны, с палицей в руке, путаясь в полах схимы, подбегал инок Ослябя.

– Эвот тебе за брата Александра, поганый! – прохрипел он, опуская палицу на голову первого татарина. – Молись за меня, отче Сергий! – и размозжил голову второму. Но тут сабля третьего сразила его самого. Обливаясь кровью, он выронил палицу и грузно повалился на Бренка.

Михаила Андреевич, лежа навзничь, слабеющей рукой попытался спихнуть с себя мертвое тело. Но не успел: холодное лезвие копья, дробя зубы и обрывая жизнь, вошло ему в рот, пригвоздив к земле.

С победными криками ордынцы ринулись теперь к государеву знамени. Только один из них, спрыгнув с лошади и на ходу вытаскивая нож, подбежал к телу того, кого принимали

Александр – имя Пересвета.

за князя Дмитрия. Но, сорвав шлем с головы убитого и вглядевшись в изуродованное ранами лицо, он отпрянул с криком:

– Это не он!