Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням

Темны лесы к земле преклонилися,
Мать-река Смородина со песком сомутилася.
Потряслись все палаты белокаменны,
Полетело из дымолок (труб)

кирпичье заморское.Полетели из оконниц стекла аглицкия,
Еще князь-от стоит да в худой душе (чуть жив).

Князь просит Илью унять Соловья-разбойника. Илья стал унимать его по-своему, схватил за черные кудри, ударил о землю, кинул вверх выше наугольной башни и хлопнул его напоследок о сырой камень. Так погиб Соловей-разбойник. Илью повели слуги под руки, посадили его с краю стола и с краю скамьи (а не в большое место). Тогда сам Илья говорит: "Славный князь киевский и владимирский! дай мне оберучную чашу зелена вина в полтора ведра!" Несут чащу Илье; он берет одной рукой и выпивает одним духом. Ему кажется еще мало. "Дай, — говорит Илья, — еще чашу оберучную зелена вина в два ведра". Илья взял одной рукой чашу и выпил одним духом. Тут Илью маленько ошабурило, он хотел поладиться, поправиться и поломал дубовые скамьи и погнул железные сваи; а у князя было много гостей, бояре, купцы, богатыри. Илья Муромец поприжал их всех в большой угол. Князь говорит Илье: "Илья Муромец сын Иванович!

Помешал ты все места да ученыя,
Погнул ты у нас сваи да все железныя.
У меня промеж каждым богатырем
Были сваи железныя,
Чтоб они в пиру да напивалися,
Напивалися да не столкалися".

Князь, сверх того, просит Илью: "Изволь у нас попить, поесть, изволь у нашей милости воеводой жить". Но Илья отвечает:

Не хочу я у вас ни пить, ни есть,
Не хочу я у вас воеводой жить.

Он встал на ноги, он вынул шелковую плетку о семи хвостах с проволокой, он стал гостей поколачивать да поворачивать, бьет и сам приговаривает:

На приезде гостя не употчивали,
А на поездинах да не учествовала, —
Эта ваша мне честь не в честь.

Всех до единого избил Илья, не оставил никого на семена.

Еще царь-то в ту пору, да в то времечко
Собольей шубкой закинулся, —
Илья-то тут — и был, и нет, —
Нет ни вести, ни повести,
Ныне и до веку.

Из последних слов видно, что Илья скрылся куда-то, и тем оканчивается о нем песня, напоминающая своим окончанием сказание о Марке-кралевиче и Фридрихе Варбаруссе.

Кроме богатырей, о которых мы так подробно говорили, есть и другие богатыри того же Владимирова времени; о них говорится в "Сборнике" Кирши Данилова. Скажем и о них; но отдавать такой же подробный отчет об этих богатырях мы не считаем нужным, ибо особенности их не выдаются в тех, по крайней мере, песнях, которые дошли до нас; вероятно, все это нашли бы мы в тех песнях, которые нам неизвестны; намеки на другие песни или рассказы о богатырях встречаются и здесь. Из всех других песен "Сборника" К‹ирши› Д‹анилова› видно, как все витязи, все удалые молодцы съезжались со всех сторон "к городу Киеву, ко ласковому князю Владимиру", и не только витязи, но и бояре и купцы богатые, да и все, кого только манил Киев и князь его, Владимир Красное Солнышко.

К Владимиру едет богатый Дюк Степанович, в своем серебряном куяке и панцире, в золотой кольчуге, с своими стрелами драгоценными, из которых трем стрелам цены нет.

Потому тем стрелам цены не было:
Колоты они были из трость-дерева,
Строганы те стрелы во Новегороде,
Клеены оне клеем осетра рыбы,
Перены они перьецом сиза орла,
А сиза орла, орла орловича,
А того орла, птицы камския.

В ушах у каждой стрелы вставлено по драгоценному камню; подле ушей перевито аравийским золотом. Сам Дюк молод и красавец; все гости Владимира дивились, глядя на него, когда явился он среди них на пиру княженецком. В рассказе о Дюке Степановиче виден также намек: ибо Владимир, оскорбленный тем, что Дюк осудил его пировое угощенье, и приехав в его богатый дом с намерением (как можно догадываться) неприязненным, говорит Дюку:

Каково про тебя сказывали —
Таков ты и есть.

Ко Владимиру едет и Михаило-казарин, почти так же, как и Дюк, богато вооруженный:

А и едет ко городу Киеву.
Что ко ласкову князю Владимиру,
Чудотворцам в Киеве молитися
И Владимиру-князю поклонитися.