Богатыри земли русской. Былины

Принимался тут стрелять Бахтияр Бахтиярович. Первый раз он стрелил — недострелил, другой раз стрелил — перестрелил и третий раз стрелил, да в кольцо не попал.

Это хану не в любовь пришло, не полюбилося. И задумал он нехорошее: извести, порешить послов киевских, всех трёх богатырей. А сам заговорил ласково:

— Не пожелает ли кто из вас, славные богатыри, послы Владимировы, побороться-потешиться с нашими борцами, своей силы поотведати?

Не успели Василий Казимирович да Иван Дубрович и слова вымолвить, как молоденький Добрынюшка епанчу [25] снимал, расправлял плечи могучие и вышел на широкий двор. Там встречал его богатырь-боец. Росту богатырь страшенного, в плечах косая сажень, голова как пивной котёл, а за тем богатырём бойцов многое множество. По двору стали они похаживать, стали молодого Добрынюшку поталкивать. А Добрыня их отталкивал, попинывал да от себя откидывал. Тут страшенный богатырь ухватил Добрыню за белы руки, да недолго они боролись, силой мерялись — силён Добрыня был, ухватистый… Кинул-бросил он богатыря на сыру землю, только гул пошёл, земля дрогнула. Ужаснулись сперва бойцы, поспешили, а потом всем скопом на Добрыню накинулись, и борьба-потеха тут боем-дракой сменилася. С криком да с оружием на Добрыню навалилися.

А Добрыня безоружный был, первую сотню раскидал, распинал, а за теми целая тысяча.

Выхватил он тележную ось и принялся той осью недругов потчевать. На подмогу ему выскочил из палат Иван Дубрович, и стали они вдвоём недругов бить-колотить. Где пройдут богатыри — там улица, а в сторону свернут — переулочек.

Лежмя лежат недруги, не ойкают.

Руки-ноги у хана затряслись, как увидел он это побоище. Кое-как выполз-вышел на широкий двор и взмолился, стал упрашивать:

— Славные русские богатыри! Вы оставьте моих бойцов, не губите их! А я дам князю Владимиру грамоту повинную, закажу внукам и правнукам с русскими не биться, не ратиться и буду дани-выходы платить веки вечные!

Зазывал послов-богатырей в палаты белокаменные, угощал там яствами сахарными да питьями медвяными. После того написал Бахтияр Бахтиярович князю Владимиру грамоту повинную: веки вечные на Русь войной не ходить, с русскими не биться, не ратиться и платить дани-выходы во веки веков. Потом насыпал воз чистого серебра, другой воз насыпал красного золота, а третий воз насыпал скатного жемчуга да в дар Владимиру посылал двенадцать лебедей, двенадцать кречетов и с великой почестью послов проводил. Сам выходил на широкий двор и вслед богатырям низко кланялся.

А русские могучие богатыри — Добрыня Никитич, Василий Казимирович да Иван Дубрович садились на добрых коней и отъехали от двора Бахтияра Бахтияровича, а вслед за ними гнали три воза с бессчётной казной да с дарами князю Владимиру.

День за днём, как дождь дождит, неделя за неделей, как река бежит, а богатыри-послы вперёд подвигаются. Они едут с утра день до вечера, красного солнышка до заката. Когда резвые кони отощают и сами добрые молодцы притомятся, приустанут, ставят шатры белополотняные, коней повыкормят, сами отдохнут, поедят-попьют и опять путь-дорогу коротают. Широкими полями едут, через быстрые реки переправляются — и вот приехали в стольный Киев-град.

Заезжали на княжеский просторный двор да слезали тут со добрых коней, потом Добрыня Никитич, Василий Казимирович да Иванушка Дубрович входили в палаты княженецкие, они крест клали по-учёному, поклоны вели по-писаному: на все четыре стороны низко кланялись, а князю Владимиру со княгиней во особицу, и говорили таковы слова:

— Ой ты гой еси, князь Владимир стольно-киевский! Побывали мы в ханской Орде, твою службу там справили. Велел хан Бахтияр тебе кланяться. — И тут подали князю Владимиру ханскую грамоту повинную.

Садился князь Владимир на дубовую скамью и читал ту грамоту. Потом вскочил на резвы ноги, стал по палате похаживать, кудри русые стал поглаживать, ручкой правою стал помахивать и возговорил светло-радостно:

— Ай же, славные русские богатыри! Ведь в грамоте ханской просит Бахтияр Бахтиярович мира на веки вечные, и ещё там прописано: будет-де он платить дани-выходы нам век по веку. Вот как преславно вы моё посольство там справили!

Тут Добрыня Никитич, Василий Казимирович да Иван Дубрович подавали князю Бахтияров дар: двенадцать лебедей, двенадцать кречетов и великую дань — воз чистого серебра, воз красного золота да воз скатного жемчуга.

И завёл князь Владимир на радостях почестен пир во славу Добрыни Никитича, Василья Казимировича да Ивана Дубровича.

А на том Добрыне Никитичу и славу поют.

Алёша Попович

Алёша

В славном городе во Ростове у соборного попа отца Левонтия в утешенье да на радость родителям росло чадо единое — любимый сын Алёшенька.

Парень рос, матерел не по дням, а по часам, будто тесто на опаре подымался, силой-крепостью наливался.

На улицу он стал побегивать, с ребятами в игры поигрывать. Во всех ребячьих забавах-проказах заводилой-атаманом был: смелый, весёлый, отчаянный — буйная, удалая головушка!

Иной раз соседи и жаловались: «Удержу в шалостях не знает! Уймите, пристрожьте сынка!»