Богатыристика Кости Жихарева

– Тихо, братья! – перекрыл всех голос Муромца, все еще сидящего в седле. – Отроки-то как раз расторопней нас оказались! Догадливей!

Да, паробки были уже готовы к такому раскладу. Баня протоплена, хлебы поспели, пшенный кулеш в огромном котле побулькивал.

На месте сожженных бревен ограды белели свежеошкуренные.

А посреди двора лежало большущее непонятно что…

– Вы что, этой вонючей падалью кормить нас собрались? – закричал Алеша Попович. – Вот я вас! Тащите ее туда, откуда приволокли!

– Илья Иванович, – сказал Добрыня. – Передай от меня нашему меньшому… хм… братику, чтобы не визжал, как баба. Оно, господа застава, никакая не падаль. Оно есть хобот Змея Горыныча!

Все ахнули, но поверили: ведь Добрыня единственный, кто имел дело с подобным чудовищем. Ему видней.

Муромец наконец спешился, снял шлем, тряхнул мокрыми от пота седыми кудрями, подошел к Змееву огузку. Это на конце хвост был тонкий, а оторвался от туловища на высоте роста Муромцева!

– Ну, рассказывайте, юноши, что тут у вас было. Кто за старшего?

Паробки дружно показали головами на кучу сена. Там лежал без памяти Костя Жихарев. Руки змееборца были уже перевязаны: главный его супротивник Пинай, оказывается, кое-что понимал в лекарском ремесле.

– Илья Иваныч, если бы не он…

– Змей даже пискнуть не успел!

– Как индюк бесхвостый убежал!

– Пинками провожали!

Добрыня подошел к герою, бережно подхватил его на руки – и едва не присел:

– Эге! Сила-то в нем немалая! Такой мог! А я-то думал – писарь как писарь…

– Неси его в богатырскую, – сказал Илья. – Клади на мой топчан, шубой соболиной накрой…

Если и бывали отроки в богатырской, так только с веником да тряпкой. И завистливо вздохнули отроки…

…Очнулся Костя уже к ночи. Открыл глаза и увидел, что лежит в огромном зале, бревенчатые стены завешаны разноцветными коврами, на коврах играет пламя многочисленных светильников…

Богатыри сидели по обе стороны длинного стола в свежих нательных рубахах. Лики у всех покраснели после доброй бани. Прихлебывали витязи квас из бочонка – значит, не пировали, а серьезную беседу вели.

Костя решил послушать и снова зажмурился.

– Дело неслыханное, – говорил Алеша. – В Европе рыцарь приносит королю голову дракона, а мы солнышку нашему хвостик поднесем? Над нами смеяться будут!

– Илья Иванович, – сказал Добрыня. – Спроси от моего имени у Алешеньки Леонтьевича, как это он отроку помог Змея прогнать, если сам рядом с нами скакал? А то – «мы, мы»… Что нам старцы-то, сказители наши премудрые, Олег да Димитрий, завещали? Что герой должен быть один!

– Старший братец, – сказал Попович. – Передай Добрынюшке Никитичу, что лютый стыд нам выйдет на всю Русь Киевскую! Скажет нам Владимир-князь, что мы вперед себя несмышленыша выставили!

Муромец тяжко ударил об стол серебряным кубком.

– Не надоело вам еще, братья меньшие, столько лет через мою седую башку разговаривать? Я, чай, не горничная девка, чтобы ваши весточки переносить!

– Развели, в самом деле, на пустом месте крамолу! – сказал Самсон Колыбанович. На его лысине блестели капельки пота, как дорогие диаманты. – Что за босяцкая привычка на малое «это великое» молвить? Вы просто повезете младого Костянтинушку в Киев: вот, мол, солнышко наше, молодец, богатырского звания достойный. И грамоту составите… Он сам же и составит… И скажете: коли он в таком возрасте с хвоста начал, так уж в совершенные лета до башки непременно доберется! И Змей этот больше не будет летать над Русью. Он ведь помирать побежал – с голоду околеет. От него теперь и овца убежит, а не то что царевна…

– Это ты ладно придумал, Самсонище, – сказал Илья. – Только как мы объясним, где сами-то были, на каких таких подвигах?

– В летние лагеря выехали, – сказал Самсон. – Серых уток пострелять. По дичинке стосковались. Рыбу ловили. И я еще сто причин назову, а другие сто вы сами придумаете…

– Заодно и кузнеца оттуда прихватим, – сказал Добрыня. – Что-то он в Киеве подзадержался… Чинит и чинит…

– Пустое говорите, – сказал Илья. – Меня другое в думу вгоняет: что это за Орда такая неведомая – Золотая?

Костя слушал богатырские разговоры и думал: «Надо нам военную разведку организовать. С утра и займусь».

Некоторое время он вспоминал любимый отцовский сериал «Семнадцать мгновений весны», но снова улетел в сон без сновидений.

Орда ненавистная и богатыри-попаданцы

В самом деле, при князе Владимире никто слыхом не слыхивал про каких-то татаро-монголов. «Свои поганые» – другое дело. Откуда же взялись татары в былинах?

(Сразу скажем, что «татары» – название условное. Орду составляли сотни племен и народов. Точно так же во времена Советского Союза мы все – и белорусы, и грузины, и казахи – были для Запада «русскими»).

Складывались новые и обновлялись прежние былины как раз во время ордынского завоевания. Два века прошло от тех времен, как правил исторический Владимир Святославич, до взятия Киева ханом Батыем.