Богдан Хмельницкий

— Напиши еще, — обратился он к писарю, — что им надобно поспешать со всем добрым, чтобы до войны людей лучше повадить будет, когда пожалованы значною его царского величества милостью будут.

Да, новая война не за горами, подумал гетман. Да она уже и началась. Под Немировом и под Копиевкою с нашими уже бились, а ныне Бушу осадили. А тут еще эти «прелестные» универсалы, которые распространяют на Украине польский король Ян-Казимир и литовский гетман Якуш Радзивилл, в которых они обещают различные свободы и привилегии и призывают возвратиться под владычество Польши.

Один из них, обращенный к казакам и подписанный Яном-Казимиром 28 февраля 1654 года, ему принесли его люди, и он читал его. Лютует король, обозлен на него вельми и даже слов не выбирает, чтобы как больнее обидеть его, думал Хмельницкий, читая прелестное письмо короля. «Дошла к нам сим временем ведомость, — писал польский король, — что злосливый изменник наш, Хмельницкий, не удовляясь в столь лютые времена междуусобной брани кровью вашей христианской из-за своей корысти проливаемой, и в полон поганский побранных ниж столь многих погубленных душ, за верность вашу изменою в печное мучительство к царю Московскому под нестерпимое вольностям вашим запродал владение, и тому ж мучительно без воли и умыслу нашего присягати вас понуждает».

Далее король писал, — чтобы казаки образумились и отступили от Хмельницкого и «жили в природном подданстве Речи Посполитой», а за это он, король, обещал «заступление», а также «в прадавних правах и вольности держати».

Нужно спешить сказать народу, что нам вдвое больше его царское величество дал вольностей, нежели обещает польский король. Обо всем этом также надобно написать послам в Москву. Да чтобы просили не идти донцов на море. Татары сейчас настороже, собрались к своей крепости Ислам-Кермень, что в низовьях Днепра, на левом берегу.

В этот же день составили и письмо царю с просьбой подтвердить права и привилегии украинского парода и скорее отпустить на Украину с царскими грамотами Богдановича-Зарудного и Тетерю.

Когда письма были составлены, он вызвал к себе одного из преданнейших своих сподвижников, Филона Горкушу. Дав ему подробные устные наставления, он спешным порядком направил его с письмами в Москву.

В конце марта возвратились из Москвы Богданович-Зарудный и Тетеря с царскими грамотами. О решениях царского правительства Хмельницкий тут же сообщил всем полковникам, чтобы сказали о них народу. Копии грамот вместе со своим письмом он отправил кошевому атаману в Запорожскую Сечь. Гетман писал, что «за ведомом и советом» казаков вошел «в союз» с Российским государством. И сейчас «царь на поставленных пактах в Переяславе» сделал свои подтверждения, выдав «монаршие превысокие» грамоты, утверждая и закрепляя оными все наши войсковые и общенародные малороссийские вольности и права». И здесь он впервые, наверное, подписался новым титулом: «Зиновий-Богдан Хмельницкий, гетман славного Войска Запорожского его Царского Величества и всея Украины Малороссийския».

В начале мая 1654 года гетман получил ответ из Сечи, в котором выражалась радость по поводу содеянного и была изложена благодарность Хмельницкому за «старание и труды».

Значит, запорожские казаки были с ним.

В составе русского воинства

В грамоте от 3 марта 1654 года царь Алексей Михайлович писал Хмельницкому: «И буде польские и литовские люди на наши царского величества черкасские городы войною наступать учнут, и тебе б, Богдану Хмельницкому, гетману Войска Запорожского, над польскими и литовскими людьми промышлять, сколько милосердный бог помоги подаст, а мы послать к вам против тех неприятелей наших царского величества боярина и воеводу и наместника белозерского Василия Борисовича Шереметьева с товарищи готовы. О том к тебе и наперед сего в пашей царского величества грамоте писано».

Царская грамота пришла вовремя. Польское правительство явно готовилось к ноной войне. Уже в феврале — апреле 1654 года польско-шляхетское войско предприняло ряд крупных выступлений на Украине. В феврале польско-литовские войска пытались наступать в районе Шаргорода и Стародуба.

А вот только вчера Хмельницкий получил тайное донесение, что в местечке Полонном собралось двадцатитысячное польско-шляхетское войско, которое уже заняло Любар, Чуднов, Костельню и находится недалеко от Белой Церкви. Если бы оно одно! Вконец разгневанный Ислам-Герей за верность Москве грозится примкнуть к Яну-Казимиру.

Хмельницкий сидел в жарко натопленной светлице, держа в руке царскую грамоту, и тяжелые думы не отпускали его ни на минуту. Переяславская Рада, которая, казалось, должна была сплотить его побратимов по борьбе во имя великой цели, разделила их на два лагеря. Многие старшины, которые выступали против договора Москвы с Крымом, ищут связей с польской шляхтой, готовы хоть сейчас идти к ней в объятия.