Богдан Хмельницкий

Барабаш заверил Потоцкого в неизменной преданности и поклялся изловить Хмельницкого, как некогда Сулиму.

Отряды должны были соединиться около Кодака и общими силами ударить по низовикам.

Провожая сына в поход, гетман напыщенно напутствовал его:

— Иди, и пусть твоя слава войдет в историю!

Потом самонадеянно обратился к шляхте, которая, отправляясь в поход, мечтала, как говорили тогда, украсить свое чело марсовым венцом:

— Пройдите степи и леса, разорите Сечь, уничтожьте дотла презренное скопище и приведите зачинщиков на справедливую казнь.

В ответ ему неслось победное «виват!».

Войско двинулось на Черный шлях. Туда же в начале апреля выступил из Запорожья Хмельницкий, продвигаясь вдоль реки Базавлук, заветной «запорожской дорогой».

Из летописи Самоила Величко:«Хмельницкий, гетман новый, в неделю третью по пасхе святых мироносиц, апреля 22, из Сечи с войском запорожским рушивши [55], и с Тугай-беем-мурзою в полю выше Базавлука совокупившись, и намерен был прямо на Чигирин с войском простувати [56]…, рушил в путь свой под Воды Жолтые, многими ума своего очами, яко ловец хитрый, на все стороны поглядаючи и караулы в милю и далее от обоза имеючи».

Хмельницкий хорошо знал, что делается во вражеском стане. И как только ему сообщили о планах Потоцкого и об отправленном отряде, он сразу же собрал около трех тысяч казаков и посполитых с артиллерией и пошел навстречу врагу. По пути Хмельницкий принял решение — не дать отрядам Стефана Потоцкого соединиться у крепости Кодак, разбить их по частям, а затем нанести решительный удар основным силам коронного гетмана.

Продвигаясь быстрым маршем на север, Хмельницкий ехал впереди войска на белом аргамаке, окруженный товарищами, еще и еще раз продумывая план действий. И убеждался, что принял правильное решение. Вот только волновал его перекопский мурза Тугай-бей. Сейчас все решает быстрота марша, а татары двигались медленно, нерешительно. Когда Хмельницкий попросил поторопить орду, Тугай-бей ответил, что беспокоиться не стоит, он успеет. Но верные товарищи сообщили, что Тугай-бей сказал своим приближенным:

— Не будем спешить. Присоединимся тогда, когда казаки втянутся в бой и хотя бы наполовину сделают дело.

Наконец прибыли к Желтым Водам, куда стремился и Стефан Потоцкий. Расположились у левого берега реки, в верховьях, где она разливалась двумя рукавами, образуя лесистый полуостров. В одну ночь возвели укрепление в форме четырехугольника, который прикрывался лесом.

Вскоре пришли и татары. Они стали отдельным лагерем, готовые наброситься на все, чем можно поживиться. Один из польских жолнеров, попавший в плен к татарам и впоследствии написавший о пребывании у них, дал такую характеристику отряду Тугай-бея: «Орда никчемная, несмелая, в кожухах и сермягах, без сабель, без луков, чаще всего с маслаками, это — кость, насаженная на гибкое дерево, что хуже, чем сабля. Татар было много, но когда одна хоругвь с ними встретилась, они разбежались».

Это было не совсем так. Татарская орда хотя действительно была плохо одета и постоянно готова к разбою, но как воинская сила представляла собой немалую угрозу, нагоняя страх на своих противников. Да и вооружена была неплохо.

Восемь дней двигался шляхетский отряд к Желтым Водам. Спешить было некуда. Под лучами весеннего солнца среди бескрайнего моря зеленой травы отряд выступал величаво, уверенный в своей силе и непобедимости. На резвом коне ехал Стефан Потоцкий. Жарко сверкал золоченый панцирь. Вместо плаща накинута роскошная леопардовая шкура. Ветер играл в золоте длинного шарфа. Грозно блистал на солнце золотой шлем. За предводителем на откормленных лошадях выступала облаченная в искусно сработанные доспехи кавалерия, дальше шли уланы и драгуны, за драгунами — артиллерия, а еще дальше — пеший казацкий полк и немецкая пехота. Шли веселые, уверенные в быстрой победе.

Однако чем ближе подходили к Желтым Водам, настроение в отряде менялось. Постепенно стихли громкие бахвалистые разговоры и смех. Подойдя к реке Желтые Воды и переправившись на левый берег, увидели уже укрепленный лагерь казаков и вовсе приуныли. Посоветовавшись, решили спешно вернуться назад за реку.

У самого берега под руководством Шемберга заложили три шанца в форме треугольника, намереваясь дождаться здесь второго отряда, спускавшегося вниз по Днепру.

Но и Хмельницкого этот отряд очень интересовал, поэтому вдоль берега на его пути он выставил дозорцев во главе с уманским полковником Иваном Ганжой.

Как только лодки приблизились к берегу, дозорные стали призывать сидевших в них реестровцев покинуть панов и перейти на сторону восставших.

В первом байдаке плыли реестровые казаки во главе с полковником Кричевским. Он узнал Ганжу, стоявшего на возвышении, и велел причалить к берегу.

Кричевский с радостью узнал, что Хмельницкий с войском уже в Желтых Водах и надеется, что он со своими реестровцами присоединится к нему. Кричевский не задумываясь согласился. За ним пошли и другие казаки.

Ганжа тут же послал к Хмельницкому казака с вестью.