Богдан Хмельницкий. Его жизнь и общественная деятельность

И действительно, уже в 1655 году, то есть через полтора года после воссоединения, Хмельницкий входит в сношение с турецким правительством, успевает оправдать в глазах султана свой союз с Москвою и получает от него грамоту с изъявлением султанского благоволения и с обещанием помогать казакам против всяких их врагов. Неудовольствие Хмельницкого и казацкой старшины Москвою еще больше усилилось после Виленского договора (1656 г.), заключенного между Польшею и Москвою. Первое, что оскорбило их, – это недозволение казацким послам участвовать в переговорах. Уполномоченные Алексея Михайловича прямо сказали, что они, – казаки, подданные, а потому не могут участвовать наравне с царскими посланниками в обсуждении дела, касающегося их. Во-вторых, по Виленскому договору между Польшею и Москвою состоялась сделка такого рода: царь будет защищать короля и Польшу от шведов, зато поляки обязуются после смерти Казимира избрать его, Алексея Михайловича, на польский престол. Такая комбинация была в высшей степени неблагоприятной для планов Хмельницкого. Больше, чем когда-либо, он думал теперь об удельном южнорусском княжестве. Для этого нужно было уничтожить само существование Польши, разделив ее между Швецией, Москвой и Украиной. Карл-Густав благоприятствовал его предположениям. Поэтому он стоял за теснейший союз со Швецией. Благодаря же Виленскому договору Польша сохраняла свою целость, получала даже защитника в лице московского царя, и казаки должны будут в соединении с московским войском воевать за Польшу и против шведов. Получалось как раз обратное тому, к чему стремился казацкий гетман. Затем, что станется с самой Украиной? Не будет ли нарушена ее целость? Не поделят ли ее между Москвой и Польшей и не обессилят ли ее таким образом окончательно? Как отнесется теперь царь, если казаки, продолжая начатое дело, будут с оружием в руках отстаивать свою независимость от Польши? Ведь он теперь союзник польского короля и даже сам король в близком будущем или, по крайней мере, in spe[4]! И масса подобных вопросов подымалась в отягощенной горьким опытом голове казацкого батьки. И голова никла, и силы физические, подорванные невоздержанным образом жизни, окончательно ослабевали~

Получив сообщение из Москвы о заключении Виленского договора, он пишет царю:

“Как верные слуги вашего царского величества о неправдах и хитростях лядских ведомо чиним, что они этого договора никогда не додержат; они на веру нашу православную давно воюют и никогда желательными быть не могут, а теперь они этот договор для того сделали, чтобы, немного отдохнув и наговорившись с султаном турским и татарами и другими посторонними, снова на ваше царское величество воевать~ Мы ляхам никак верить не можем, ибо знаем подлинно, что они православному народу нашему недоброхотны. Вторично тебя, великого государя, единого в подсолнечной православного царя, молим: не отдавай православного народа на поруганье, о котором ляхи помышляют”.

Именно вторично, так как, хотя раньше царь и внял этой просьбе не отдавать народа на поруганье ляхам, но теперь он, по-видимому, готов был отступиться от казаков и их Украины, по крайней мере, такое убеждение было распространено среди народа. Затем, не ограничиваясь одними представлениями, он ищет себе союзников и, кроме шведов, с которыми у него были общие интересы, заключает союз с седмиградским князем Ракочи. Ракочи выступал претендентом на польский престол. В 1657 году между Карлом-Густавом, Ракочи и Хмельницким заключен был договор о разделе Польши, по которому шведский король получал Великую Польшу, Ливонию, Гданьск; бранденбургский курфюрст – все польские владения в Пруссии; Ракочи – Малую Польшу, Великое княжество Литовское, княжество Мазовецкое и Червонную Русь, а Украина с остальными южнорусскими провинциями признавалась навсегда независимой от Польши. В помощь Ракочи Хмельницкий отправил двенадцатитысячный отряд казаков.