Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

Отношение европейских стран к Украинской революции и вмешательства в нее Москвы было различным. Австрия отнеслась к Переяславской Раде враждебно-прагматически, Дания настороженно, Англия спокойно, на Днестре и Дунае привычно лавировали. Швеция и Голландия с удовольствием начали поставки в Москву десятков тысяч мушкетов, пудов пороха и свинца. Реакция Европы устраивала союзников – если не помощь, то нейтралитет многих европейских государств был гарантирован, потому что уже многие и многие страны благодаря Богдану Хмельницкому хорошо знали цену несусветной и ненадежной Речи Посполитой.

На новом сейме делегаты привычно разрешили королю готовить новую армию вторжения на Украину, но о Москве почему-то забыли. Великий коронный гетман Станислав Потоцкий с кварцяным войском получил приказ атаковать Киев с запада, великий литовский гетман Януш Радзивилл с литовским войском – с севера. Жолнеры, наемники и добровольцы собирались в лагерь Яна Казимира.

Станислав Потоцкий предложил не присягавшему Москве брацлавскому герою-полковнику Богуну перейти на польскую сторону в качестве нового гетмана Войска Запорожского. Иван дураку отвечать не стал, сообщил обо всем побратиму в Чигирин и стал готовиться бить вщент очередное коронное войско. Компания 1654 года началась.

Добровольцы и наемники собирались в лагерь к Яну Казимиру в Полоном, далеко к северо-западу от полупограничной Винницы. 10 марта 1654 года пятнадцатитысячное кварцяное войско Станислава Потоцкого от Шаргорода ворвалось на Брацлавщину, привычно уничтожая все живое и мертвое. Иван Богун с двумя полками закрыл полякам у Умани дорогу вглубь Украины. Жолнеры обложили город-крепость, но казаки отбивались мужественно и уже 25 марта Потоцкий осаду снял, понимая, что вот-вот будет окружен.

Кварцяное войско рассыпалось по Брацлавщине и стало вырезать украинское население поголовно. 10 апреля Богун с подкреплениями Хмельницкого разбил жолнеров, которые стремглав бежали до Каменца-Подольского, где Потоцкий, достойный сын отца-нелюдя, получил от сената Речи Посполитой награду и почести за уничтожение двадцати украинских местечек и сел с их десятитысячным населением.

Оставшиеся в живых жолнеры Потоцкого перебрались в Полонное к королю, который никак не мог собрать новую армию вторжения. Деньги на оплату войска разворовывались и солдаты не торопились умирать в долг, а шляхта, понимая, что воевать придется не в корчмах, а по-настоящему, в поход не спешила.

О Москве и обьявленной ей войне Варшава, казалось забыла. Сенат и король, впрочем, понимали, что царское войско не спеша атакует Смоленск и Великое княжество Литовское, завязнет там в боях с Радзивиллом, оба войска ослабнут и Польская Корона, окончательно подомнет под себя Литву и добьет царские рати. О Богдане Хмельницком почему-то никто не думал. Считалось, что угроза кварцяного войска и крымской орды не дадут ему отправить под Смоленск ни одного полка. Гетман знал все, но думал по-другому.

26 апреля из Москвы на Брянск вышла первая рать воеводы Алексея Трубецкого. 15 мая из Кремля во главе с царем Алексеем Михайловичем двинулось все московское шестидесятитысячное войско. Само собой, царские родственники, которых на Москве называли «сильные люди», жаловаться на которых было некому, легко добились от своего слабого государя, чтобы во главе ратей были поставлены воеводы-никчемы. Яков Черкасский и Семен Прозоровский, совершенно не знавшие военное дело. Боевые князья попали в привычный авангард. Петр Шереметев возглавил разведывательный, Михаил Темкин и Василий Стрешнев – сторожевой, Никита Одоевский и Федор Хворостинин – передовой полки.

Сам интендант-любитель Алексей Михайлович с благословением патриарха Никона «в украинских делах» не спеша двигался в середине Дворцового полка с главными любителями бюджетных денег царства Иваном Милославским и Борисом Морозовым, в сопровождении дьяков любимого Приказа тайных дел Юрия Никифорова, Томилы Перфильева, Кирилла Демидова и Василия Ботвиньева. Рати не торопились и только 1 июня добрели до пограничной Вязьмы. До Смоленска оставался еще месяц пути, и ни о какой внезапности в атаке Великого княжества Литовского, конечно, не могло быть и речи.

* * *

На очередном июньском сейме Речи Посполитой опять было объявлено посполитое рушение, но сенат, понимая, что шляхта и в этот раз умирать не пойдет, впервые в польской истории принял беспрецедентное решение продавать шляхетство за деньги и участие в войне. Армия быстро и значительно пополнилась новыми дворянами-выходцами из купеческих и городских семей, детьми богатых и разбогатевшими авантюристами. Под Смоленск, конечно, новое коронное войско не торопилось, занимаясь комплектованием хоругвей и обучением новобранцев в Полонном.

Расчеты сената и Яна Казимира на стотысячную крымскую орду, которая должна была ударить в тыл Хмельницкому и раз и навсегда решить казацкую проблему, а затем вместе с войсками короля и Радзивилла разбить царя у Смоленска, вдруг не оправдались.