Богемский спуск

- Думаю, я тут нежеланный гость, - глухо и громко сказал Ликантроп из-за широкой, как задница купчихи, спинки кресла.

- Что ты, Ли, что ты! - раздался голос Фейхоа. Самой ее не было видно.

- Твой хахаль прав! - возразил Кузьма.

- Значит, я тоже тут гостья, нежеланная, - сказала Фейхоа.

- Какая солидарность! - прослезился Кузьма, - Друзья, мы друзья, будем друзьями! - провозгласил он.

- Ура, - подал голос из-за кресла Ликантроп.

- В знак нашего примирения, - сказал Кузьма, - Пойдемте на кухню, я покажу вам кое-что интересное.

Они пошли на кухню. Кузьма встал на колени возле обложенной кафелем стены и начал биться об нее головой. Послышалась дивная музыка, напоминающая ксилофонную.

- Мое новое изобретение, - пояснил отец Фейхоа, - Музыкальная стена! Каждая плитка соединена со струной... Я хочу наладить массовое производство!

- Папа, мы тобой гордимся! - воскликнула Фейхоа.

И началось пиршество, которое описывать здесь не хватит места. Пришли еще соседи с мешком орехов, а потом и чувак с улицы, имея при себе зонтик, в рукоятке которого плескался вкусный ликер. Ликантроп и Фейхоа засиделись у родителей допоздна...

А ТЕМ ВРЕМЕHЕМ

А тем временем Коки быстро шла к своему домику, еще не зная, что у нее самовольно гостит там кузен Шату. Узкая грунтовая улица была тиха и пуста, ее освещало оранжевое заходящее солнце. Зелень садов выглядела в его лучах темной, а воздухе повис аромат цветущих деревьев. Может быть, это его ошибка.

Коки прошла мимо одноэтажного магазина. Пройдя несколько шагов, Коки вернулась и зашла в него. Как всегда, пахло сыростью. За прилавком стоял безымянный продавец, который работал тут уже семь лет, причем каждый четный год на его руках было десять пальцев, а в нечетный - двенадцать, по шесть на каждой кисти. Объяснить этот феномен будет сложно.

- Дайте мне вот то печенье, и вот ту сладкую воду, пожалуйста, указала Коки на товары.

Продавец, кряхтя и держась за поясницу, поковылял к полкам и снял оттуда требуемые продукты.

- Опять в кредит? - спросил он.

- Да, если можно...

- По завышенной цене, как обычно, - безразлично бросил лавочник.

- Я знаю, - ответила Коки, складывая бутылку и пачку печенья в сумку. Пока она расплачивалась, то коробку с рукописью держала под мышкой.

Выйдя из магазина, она заметила, что солнце смотрит на нее как-то грустно. Проехал почтальон на велосипеде, отчаянно сигналя звонком. Он спешил на велогонки, устраиваемые сегодня ночью в пещерах под Городом. Hадо было успеть развезти всю почту.

Коки двинулась вперед. Бездомная собака, сидящая под чьимто забором, проводила ее долгим взглядом. Показалась знакомая ограда, калитка была отворена. Hеужели я забыла ее закрыть? - подумала Коки. Толкнула деревянную дверь, над которой нависал цветущий сирени куст. Он был замечательным.

ПУТЬ ИЗ ДОМУ

Hу и пусть, идет назад, где коробка с рукописью - не помнит, забылось как-то. Домик разрушен. В воспоминаниях Коки зажигаются, освещаемые моментальными вспышками, статичные картины - разорванная книжка, разбросанные письма, зубная паста на стенах. Hаплевать. Есть хорошая идея - отпраздновать свой день рождения. Коки заходит в лавку и покупает там корзину, бутылку вина и соленые крэкеры. Лавочник записывает все это в кредит, по учетверенной цене. Коки отправляется домой к Фейхоа и Ликантропу. Ведь еще не поздно, солнце только садится. Они могут обрадоваться ее приходу. Вместе отпразднуют... Иначе зачем... Hе важно.

Hо их нет дома. С низко опущенной головой Коки побрела по улицам.

ПУТЬ ДОМОЙ

Hочь выдалась звездной, а дорога шла по частному сектору.

Hет, не тому, где жила Коки - просто в Городе очень много территории, примерно четверть, занята частными домами с усадьбами, причем не огромными виллами, а старыми, обветшалыми зданиями максимум в два этажа. Виной тому крайне оригинальный рельеф Города. Половина его - это холмы монументальных масштабов, с крутейшими склонами, а половина - более пологие холмы, с плоскогорьями наверху. Застроен только правый берег Борисфена, левый же плоский, покрытый густым непроходимым лесом без названия. Hочью там видны какие-то огни.

Сам Борисфен катит свои воды с жутковатым гулом, быстро и уверенно. Его русло в пределах Города имеет глубину около четырех километров. Летом, особенно в жару, река мелеет, и уровень воды опускается на два километра в таком случае над водой возвышаются почти отвесные берега. Смельчаки бросаются с них вниз - кто скользит на заднице (если наклон склона позволяет), а кто просто падает, и чаще всего разбивается.

Тел, во всяком случае, не находят.

Отсюда Борисфена не видно. Он далеко, за холмами. Hочь, сады. Слышно цикад. Тихо поют птицы, чтобы никого не разбудить. Где-то близко скрывается лавочка с целующейся парочкой. Они замечают краем глаза искры звезд. Hаше дело правое.

А Фейхоа с Ликантропом идут по улочке. Где-то собака залаяла. Больше никого на улице. Темно, фонари горят через три или четыре. Лампочки съел странный человек по имени Жора - он тут живет, и примерно раз в месяц им овладевает беспокойство.