Боги

Кристиан еще около пяти минут нападал на сестру, пока полностью не выбился из сил. Наталинь была сильно напугана таким поведением брата. Еще ни разу он так на нее не злился.

– Ну что, стыдно?

Спросила вдруг Мэри. Дети молчали, а потом, не сговариваясь, хором ответили:

– Очень.

Мэри встала с дивана.

– Это хорошо. А теперь, давайте конструктивно подойдем к решению этого вопроса.

Мэри еще около часа говорила с детьми, после чего они помирились и вышли из комнаты, чтобы заняться делами.

Мэри после разговора с детьми тайком пошла в запертую комнату к не ожившему богу Эдигусу. Ей нужно было с кем-то поговорить. Ей нужна была поддержка. Она не знала, слышит он ее или нет, но ей становилось лучше после разговоров с ним. Она делала это крайне редко. Дети даже не догадывались о том, что Мэри навещает их отца.

У Мэри был свой ключ от той комнаты, который она держала в потайном отделении своего комода. Она тихо открыла тяжелую дверь и отодвинула занавески, чтобы в комнате появился свет. Потом она убрала простыню с лица бога и сложила ее в двойне, чтобы она закрывала всю нижнюю часть его тела. Ей так было проще с ним «общаться». Присев на край каменной ложи она начала свой «разговор». На самом деле это был монолог, и она в глубине души надеялась, что Эдигус не слышит ее. Просто ей было сложно признать, что мертвое тело её горячо любимого бога было единственным, кому она могла поведать все проблемы и «выплестнутся». Она начала говорить без промедления.

– Эдигус, знаешь, твой сын влюбился. Влюбился в человеческую девушку. Забавно, правда? Видимо это у вас семейное. Я сейчас говорю не о тебе, а о твоем брате Эгундуре. Он этим грешил, в прочем я пришла поговорить не об этом.

Мэри тяжело вздохнула.

– Я разваливаюсь. Эдигус, я разваливаюсь на части. Тебе нужно скорее вставать. Я так долго не продержусь. Дети становятся все сильнее, а применение силы меня изнашивает все больше и больше. Я чувствую, как подхожу к краю. В свое оправдание хочу сказать, что семь лет быстрого старения – это много. Не многие выдержали бы такое. Я старалась. И продолжаю стараться. Просто я чувствую, как мне уже некуда стареть.

Мэри взяла паузу.

– А твоих детей оставлять одних нельзя. Они, конечно, взрослые, но натворят очень много глупостей, оставшись одни. Как мы с тобой когда-то.

Улыбнулась Мэри.

– Но я еще вот о чем хотела с тобой поговорить: о любви. Как я уже сказала, Кристиан влюбился. Наталинь переживает это не просто, но как с этим справиться я знаю. Я не знаю, как помочь Кристиану. Понимаешь, я никогда не была в таких условиях как он. Моей единственной любовью оказался тот, кто был для меня недоступен. К тому же мы практически никогда не оставались наедине. Наши отношения были по своей натуре деловыми. «Иди сюда», «сделай это», «следи за тем», «атакуй того»… Разве не так у нас было, Эдигус? Нет, мы, конечно, общались, и я всегда старалась сделать все для тебя, но потом ты уходил и мог неделями пропадать. А возлюбленная твоего сына живет с нами под одной крышей, понимаешь? У меня нет такого опыта. Твой труп под простыней я за «сожительство», извини, не считаю. Да еще тут добавляется тот факт, что их любовь, кажется взаимна.

Мэри слегка погрустнела и, погрузившись в мысли, медленно произнесла.

– Наша ведь, никогда такой не была…

Она еще раз вздохнула и вдруг легла вместе с телом на ложу.

– Ведь, если бы ты любил меня, разве ты оправил бы ко мне своих детей вот так вот. Как снег на голову. По принципу «крутись, как хочешь»? Ты много лет был верховным богом и не отправил мне ни одной весточки. Ты жил с человеческой женщиной, матерью детей, у тебя было много слуг, в том числе с земли. Ты мог бы взять меня к себе на твой «Олимп». Или ты так сильно обиделся на меня за ту выходку с золотом? Я просто следовала твоему изначальному приказу. И была готова погибнуть за того Эдигуса, которого знала, который сделал меня сильной. Но, видимо, ты за все это время изменился. Я хочу, чтобы ты поскорее восстал, чтобы я могла уйти со спокойным сердцем. Я хочу уйти, потому, что я устала. Моя вера в возвращение того, кого я люблю уже практически иссякла. Даже если ты помнил обо мне и держал меня как план Б, мне это уже не важно. Я так больше не хочу. Мне надоело жить грезами о том, кого я когда-то полюбила. Я хочу наконец-то уйти. Я и так слишком задержалась в этом мире.

После этих слов она встала и вновь села на край ложи. Но теперь она села спиной к телу. Она закрыла глаза. Ей было немного стыдно за свои слова. Она понимала, что настоящим господам не должно быть дела до чувств их слуг. Она сама учила этому детей. В прочем, он ведь ее не слышит.

– Прости.

Послышалось вдруг где-то рядом. Мэри решила, что это просто голос у нее в голове. Она очень быстро старела и понимала, что может тронуться мозгами в любую минуту. Она молчала.

– Прости.

Вдруг повторил голос. У Мэри пробежала сумасшедшая мысль в голове. Но она была слишком невероятной, чтобы быть правдой.

– Прости, я был не прав.

В третий раз послышался голос. Он был похож на голос Эдигуса. Мэри решила ему ответить.

– Не надо.